Эдуард Тополь - «Еду я на осле!» и другие смешные истории (сборник)

Ну, в общем, походили мы с моим другом-кинооператором по Фергане, познакомились с чернобровыми девушками, попили зелёный чай в чайхане и отправились в горы, к гляциологам. Сначала в машине по горной дороге, а потом, когда дорога кончилась, – пешком.

И вот там, в горах, я познакомился с удивительно музыкальным ослом по имени Йалка. И случилось это так.

Эти гляциологи, как я уже сказал, работали высоко-высоко в горах – приблизительно на такой высоте, на какой самолёты летают над Нью-Йорком, – пять километров над уровнем моря. Конечно, туда никакие машины подняться не могут, и даже на мотоцикле или велосипеде туда не подъедешь, и даже на лошади туда не поднимешься – лошади на такую высоту подниматься боятся. А у этих гляциологов столько было всякого их научного оборудования, приборов и снаряжения и ещё еды с собой запас на целое лето, что в рюкзаках на плечах это тоже в горы не поднимешь. Вот они и купили в Фергане штук двадцать ослов, нагрузили на них своё снаряжение и таким образом поднимали весь груз в горы. И я должен сказать, что именно в это лето я понял, какие ослы замечательные животные. Если бы я был поэтом, я бы, наверное, написал целую поэму об ослах. Потому что до этого я, как и многие незнающие люди, думал про ослов плохо: мол, осёл – это глупое и упрямое животное. Ведь говорят же – «упрямый, как осёл». Или когда хотят сказать, что кто-то глупый, тоже говорят – «глупый, как осёл».

А я вам хочу сказать, что это клевета и неправда!

Конечно, ослы – упрямая публика, тут я не спорю, но я знаю и очень многих упрямых людей. Я не могу сказать, что быть упрямым – это плохо. Почему-то когда говорят: «Мы, евреи, – упрямый народ», – это не звучит плохо, а когда говорят: «Упрямый, как осёл», то думают, что это плохо. А если сказать: упрямый, как еврей?

Короче, я могу сказать, что когда мы поднимались караваном на ледник Медвежий, на высоту пять тысяч метров над уровнем моря, то только ослы точно знали, куда опасно поставить ногу на горной тропе, а куда не опасно. Мы шли по таким диким тропам, что дух захватывало. Лишний шаг в сторону и – у-ух! – загремишь в пропасть! Иногда приходилось идти по снежным карнизам, которые свешивались с горы над пропастью, и кто мог угадать, что там, под снегом: камень, крепкий лёд или уже просто снег, сквозь который провалишься в пропасть? У нас, кроме ослов, были две лошади, которым мы сначала больше доверяли, чем ослам, и поэтому они шли впереди отряда, но потом обе эти лошади не угадали, где можно пройти, и – рухнули в пропасть, мы их целый день верёвками вытаскивали, еле вытащили. А вот ослы – они всегда точно знали, куда можно идти и куда нет, они прямо под снегом чуяли опасность и останавливались как вкопанные. А иногда нам приходилось вброд переходить горные речки – такие быстрые и такие холодные, что нас заранее предупредили: выше колена в такие речки заходить нельзя, течением с ног собьёт. А как ты угадаешь, в каком месте эту речку перейти, чтобы тебя с ног не сбило? А вот ослы – они угадывали. И мы держались за них и свободно через речки переходили, даже самые бурные.

В общем, очень я с тех пор ослов уважаю и вам советую.

А теперь пора вас познакомить с моим другом Йалкой – музыкальным ослом. Ведь вот уж чего я никогда не думал – это что ослы бывают с музыкальным слухом. Но слушайте.

Случилось так, что однажды мне нужно было из одного лагеря гляциологов попасть в другой лагерь. Потому что эти учёные-гляциологи поставили свои палатки по всему огромному леднику Медвежий и изучали этот ледник в разных местах – где он тает, а где не тает, сколько за день с него стаивает миллиметров и сколько за ночь новых миллиметров льда нарастает и какой толщины лёд в одном месте, а какой он толщины в другом месте, ну и так далее. Много у них было работы, лазали они по этому леднику, как муравьи по белой скатерти, а мы всю их работу для кино снимали. И вот мне нужно было добраться от одних учёных к другим – через три горы, две пропасти и одну речку. И я решил так: зачем это я пешком пойду, когда вот на лужайке наши ослы пасутся, травку щиплют и от комаров хвостами отмахиваются. Сяду-ка я лучше на осла, как, я видел, в Фергане люди ездят, и поеду себе.

Сказано – сделано. Взял я в руки какую-то сухую ветку, которая под ногами валялась, подошёл к первому попавшемуся, самому ближнему ослу, сел ему на спину и говорю:

– Ялла! Чу! – С Богом, мол! Поехали!

И что вы думаете? Повёз меня осёл, но, правда, не совсем в ту сторону, куда мне надо было. Но для чего у меня ветка в руках? Я его – раз по левому уху, мол, поворачивай направо, он и повернул и повёз меня, куда мне надо – на запад, к пику Победы. Солнце светит, горы вокруг нас сияют снежными вершинами, где-то неподалёку журчит горная речка, и от всего этого настроение у меня стало просто замечательное. Осёл меня везёт, солнце меня греет, кинооператор для меня кино снимает. Что ещё нужно для полного счастья? И такое у меня стало замечательное настроение, что я вдруг взял и запел! Честное слово, запел в полный голос!