Эдуард Тополь - «Еду я на осле!» и другие смешные истории (сборник)

– Ладно, – говорю я ему. – Не стоит благодарности. Лети с Богом!

И вижу, он с ветки на другую ветку перелетает, а там его уже второй воронёнок ждёт, и вот они оба полетели по парку, с дерева на дерево, с дерево на дерево и издали мне ещё на прощание так весело кричали: «Ка-ар! Ка-ар!» – что я сам не удержался и крикнул им тоже вдогонку:

– Ка-а-ар!

И засмеялся, счастливый.

Самый лучший рассказ этой серии написал не я. Мне его прислали по почте из Калифорнии, и когда я открыл конверт и стал читать, я не только смеялся от удовольствия, но у меня весь день настроение было просто замечательное. Я даже знакомым хвастался: смотрите, какое замечательное письмо я получил из Калифорнии! Почему оно замечательное? Потому что меня в этом письме очень хвалили. А я вам честно скажу: нет человека, которому не нравится, когда его хвалят. И я тоже это люблю. И мне хочется написать ещё что-нибудь такое, чтобы меня опять похвалили. И вот получается такой интересный круг: стоит одному читателю потратить немного времени и послать хорошее письмо писателю, как писатель уже пишет новый рассказ, и тогда другие читатели пишут письма писателю, и тогда писатель опять пишет новый рассказ, и так каждый из них приносит друг другу хорошее настроение и радость жить в этом мире.

Я это всё говорю не для того, чтобы кто-нибудь опять написал мне хорошее письмо (хотя почему бы и нет?), а чтобы показать, как важно быть добрым друг к другу и не стесняться сказать другому человеку что-нибудь хорошее.

Ну вот, теперь я хочу дать слово своему читателю, пожилому человеку из Калифорнии, который прислал мне самый смешной и трогательный рассказ. Зовут его Жорж Думбадзе. И вот что он мне написал:

«Глубокоуважаемый Земляк и журналист с Большим сердцем! Прошу у Вас разрешения посвятить эти страницы Вашей дорогой племяннице Асе.

Начинаю с птиц.

Как-то у нас в Калифорнии, в городе Сепулведа, где я живу, случилось очень сильное землетрясение. Вся посуда на кухне была разбита, книги и вазочки валялись на полу, штукатурка отвалилась от стен и потолка и засыпала все полы. Когда мы с женой оправились от паники, первое, что спросила жена, было: «А как наша канарейка Пичи?» Я побежал в спальню, где висела клетка с нашей жёлтой птичкой, и – о, ужас! – клетка валялась на полу. Я поднял клетку и увидел, что Пичи жива, но стоит на одной ноге. На следующий день жена увидела, что Пичи всё ещё стоит на одной ноге, и попросила меня отвезти птичку к канареечному доктору. Доктор оказался очень красивой дамой, и я ей сказал, что землетрясение сломало ножку моей канарейке. Доктор взяла лупу в одну руку, а в другую – мою канарейку Пичи, повернула её вниз головой и стала внимательно осматривать её ножки. А потом сказала: «Нет, сэр, землетрясение у вашей канарейки ногу не сломало. У неё просто подагра».

«Подагра?! – удивился я. – Да вы что? У нас в России только великие князья и высший свет страдали этой болезнью – из-за икры и шампанского!»

«Правильно, – сказала доктор. – Но я вижу по клетке, что вы даёте вашей Пичи аристократическую пищу. А вы замените теперь её рацион обыкновенными семенами».

Конечно, я выполнил этот приказ, и через две недели действительно простая пища вылечила птичку. А кроме Пичи, у меня живут ещё два воробья. Когда-то я нашёл в траве двух крошечных птенцов. Принёс домой и выходил их, кормя так же, как вы своих воронят, часами через пипетку. Им теперь обоим по восемь с лишним лет. Но это не всё. Ещё приютились у нас два котёнка, чёрный и белый. Выросли и сделались расистами – белый ненавидит чёрного, а чёрный – белого. Так что один спит в моей спальне, а другой – в спальне у жены. И имя белого кота Наполеон, а чёрной кошки – Жозефина.

А теперь самое главное – о собаках.

Как-то жена мне сказала: «Жорж, у нас семья неполная». Я удивился: «Как так? У нас есть дочь, две племянницы и племянник, и все – с семьями. Ты что, – говорю, – хочешь теперь на старости лет сына русского происхождения – будущего президента Америки?» – «Нет, – говорит жена, – я хочу собаку. А поскольку, – говорит, – я из Бостона, то купи мне бостонского бульдога!» Ну что делать? Пошёл я в городской собачник и попросил дать мне бостонского бульдога.