Борис Штерн - Отпусти домой

Молодежная газета в приморском городе называлась «Молодой черноморец». Отделом ее культуры заведовал пожилой человек, подписывавший свои статьи псевдонимом Нордост. Он не очень-то походил на знаменитый ветер — брюки на нем еле держались, стянутые старым флотским ремнем, а в чем держалась душа — неизвестно. Кожа да кости, дунь — улетит в окно. Новичков и внештатных корреспондентов тянуло именно к Нордосту, потому что у него было самое доброе лицо в редакции, а название отдела — самое подходящее на все случаи жизни.

— Отдел культуры как проходной двор, — любил жаловаться Нордост. — Все норовят чего-нибудь напечатать. Никогда не знаешь, кто сейчас войдет и о чем придется говорить.

Вчера, например, приходил заслуженный боцман, оставил статью, прославляющую нелегкий труд китобоев; за ним — гордая старуха с воспоминаниями о подруге своего детства Вере Холодной, потом в полном составе заявилась городская команда КВН и требовала предоставить ей помещение для репетиций; а сегодня с утра, не успел Нордост заварить чай, в отдел культуры заглянул озабоченный молодой человек из тех, кто пишет и ходит.

«Новенький», — отметил Нордост, откладывая статью, прославляющую нелегкий труд китобоев по выбиванию китов из Мирового океана.

— Заходи, вот стул, — пригласил Нордост. — Не представляйся, сейчас я тебя разгадаю. Телепатически. Студент третьего курса филологического факультета. Решил перестроиться и перейти в наступление. В «дипломате» стихи, а в голове агрессивный план по захвату рубрики «Молодые голоса». Все правильно угадал?

— Нет, — усмехнулся студент. — У меня проза.

— Это одно и то же, — вздохнул Нордост. — Все мы под богом ходим. Большая проза?

— Роман. Триста девяносто восемь страниц, — студент вытащил из «дипломата» толстую папку и начал развязывать тесемки.

— Для газеты находка, — понятливо кивнул Нордост. — Завтра же начинаем публикацию… С продолжением, до конца года. Роман какой? Научно-фантастический?

— Да, фантастический. На военно-морскую тему. О высадке феодосийского десанта.

Нордост впервые в жизни, наверное, опешил. Он опустил электрокипятильник в пивную кружку с остывшим чаем (его душа держалась на листьях настоящего цейлонского чая, у него и на Цейлоне были свои специальные корреспонденты) и задумчиво произнес:

— Все правильно… Свое слово о войне пришла пора сказать молодому поколению. Что ж, почитаем. А сейчас выручай, рубрика горит. Пожар, понимаешь ли. Раз уж ты пишешь морскую фантастику, то тебя надо познакомить с Федей Крюковым. Вот тебе боевое задание: дуй на спуск имени Добролюбова… — Нордост уже писал адрес, — возьми у него интервью и сделай мне очерк в раздел «О людях хороших»… А то мы все больше о плохих. А он мужик необыкновенный. Моряк. В сорок первом году, примерно в твоем возрасте потерял правую ногу, а с протезами тогда было худо. Так он знаешь что сделал? Не спился и не стал ходить на костыле с гармошкой по трамваям, нет, он купил велосипед и стал на нем ездить, крутя одной ногой. Это человек!

— Но я не вижу тут особого геройства, — вежливо возразил студент. — Что с того, что человек с одной ногой научился держаться на велосипеде? Это непривычно, согласен… но в цирке, например, зайцы в барабаны бьют… Что с того? Внешность обманчива.

— Ты умный парень, — одобрил Нордост. — Размышляешь. Но ты не умствуй, а проще смотри. Зайцев дрессируют, а человека без ноги никто не заставит ездить на велосипеде. Тут сила воли, понимаешь? Но и это еще не все. Он потом придумал роликовые коньки с ручным управлением. Он, получается, сам себе ноги сделал. Так что давай дуй. Да, вот еще… — продолжал Нордост, отхлебывая чай. — Ты с ним поосторожней насчет фантастики… Он сам, понимаешь, верит в чудеса.

— В какие чудеса?

— А ты у него спроси.

После создания научно-фантастического романа студенту совсем не хотелось сочинять газетный очерк о хорошеем человеке, но он оставил роман Нордосту и отправился на спуск имени Добролюбова, потому что работу в газете с чего-то надо начинать.

Интервью состоялось в однокомнатной квартире, увешанной морскими цветными фотографиями. Хозяин квартиры, польщенный посещением корреспондента, натянул новые джинсы и угощал гостя все тем же цейлонским чаем, разъезжая на роликовых коньках из кухни в комнату и обратно. На кухне звякали бутылки, а коридор загромождал толстый черный велосипед с мотором.