Борис Штерн - Мишель и Маша, или Да здравствует Нинель!

Антропологические обмеры скелета принесли следующие результаты: Нинель была особью среднего женского роста 1м . 5 6см ., пропорционально сложена, но с громаднейшим черепом — объем 3650 куб.см.!

«Ну и голова! — раздумывал потрясенный Шлиман. — Сколько же это мозгов нужно для такой головищи, и какого размера нужна была кепка?!» [39]

Такие потрясающие параметры черепа, раза в два большие средне-человеческого, позволили Марии Васильевне Сидоровой (Машка, приревновав Мишеля к Лие Коппатти, набралась всяческих ученых познаний, научилась отличать череп павиана от шимпанзе и поражала Мишеля палеонтологическими премудростями) — позволили ей выделить скелет Нинели в отдельный подвид homo sapienc moskowitus, находящийся на следующей ступеньке эволюционной лестницы.

«Московит — человек будущего!» — выдвинула гипотезу Машка.

«Возможно, но не вполне обоснованно, дорогая! Размер черепа и объем мозга хотя и важные, но не решающие сапиенсные факторы. Слишком смело! Главное, все же, не объем и форма мозгов, а их содержание», — прокомментировал Шлиман.

Скелет принадлежал человеческой особи 50-55 лет, со следами пулевого ранения на левом предплечьи, челюсти с неполным набором зубов были в хорошем состоянии, по всему видать, хозяйка скелета каждый день чистила зубы. Искусственные моляры и отсутствие коренных указывало на то, что обладатель черепа много жевал, но мало кусал и грыз.

«Вегетарианец?..» — предположила Маша.

Некоторые Машины сомнения вызвала также половая принадлежность Нинели — женщина, коренастенький мужчина или гермафродит? — во-первых, такая шикарная голова не очень-то годилась для женских куриных мозгов, во-вторых, по некоторым признакам скелета получалось, что данная особь никогда не рожала, что, впрочем, ни о чем не говорит, или говорит о том, что Нинель была старой девой, а это говорило Маше о многом, и, в третьих, остатки истлевшей одежды Нинели напоминали мужской полувоенный пиджак типа «френч», что тоже ни о чем не говорило, кроме того, что эмансипированная кухарка вполне могла щеголять в мужской одежде.

Что еще поразительно: скелет и череп Нинели обладали чуть ли не всеми известными расовыми признаками — в ней причудливо перемешались европеоидные, негроидные, монголоидные и промежуточные формы — то есть, при жизни ее могли признать за свою все народы земного шара, включая мулатов, метисов и пигмеев.

«Была ли Нинель кухаркой-негритянкой преклонных годов?.. — раздумывала Маша. — Или, может быть, китайской доброволкой из интернациональной бригады?»

«Но что, собственно, случилось с Москвой?» — гадал Шлиман.

Не было найдено никаких следов землетрясения, наводнения, пожара, эпидемии, гражданской войны или вражеского нашествия. Ни хрена. Город был просто брошен, оставлен, покинут жителями, и только всеми забытые, так и несмененные часовые застыли навечно у мавзолея.

Ушли ли жители Москвы искать Рай на земле?..

С них станет.

Свадьбу Прасковьи с Тсинуммоком отгуляли на площади у мавзолея.

Огромный шелковый синий флаг с желтой шестиконечной звездой, с которым Шлиман не расставался и даже не соглашался обменять на переходящую шапку-ушанку генсека, пошел на платье невесте.

Вечно сопливый Газгольдер, записав рифмы на клочке бумаги, бродил вдоль Кремлевской стены, закатывал глаза к небу и сочинял хвалебную оду на свадьбу вождя:

Потом возникла проблема вывоза и возвращения находок. Скелет Нинели нужно было на несколько лет вывезти в цивилизованный мир для скрупулезного изучения. Шлиман хотел действовать честно. Тот факт, что Шлиман взял на себя труд привезти все вверенные ему предметы обратно, должен был, ему казалось, свидетельствовать о его надежности и добрых намерениях. Он представил все найденные окаменелости в Политбюро — попросту вывалил их на Т-образный стол. Но случилось неожиданное — увидев череп Нинели, вожди в ужасе разбежались, и лишь после долгих уговоров прислали своего представителя — опись составлялась под наблюдением старшего советника наркомата науки, культуры и спорта Борзого (раскопки Москвы, безусловно, относились одновременно к науке, культуре и спорту), причем советник сильно побледнел и прикрывал глаза ладонью, чтобы не смотреть на череп Нинели. Наконец Борзой вслепую поставил свою дрожащую подпись на археологической описи, посмотрел на часы, сказал: «Ну, мне пора, товарищи! «продолжая дрожать, поехал домой к Алеше с факелом, и был убит автоматной очередью прямо у своего порога (то ли по лицензии за переход на другую сторону баррикад, то ли за участие в осквернении божественных останков). Покушавшихся не нашли. И не искали.