Александр Слуцкий: Подтишковская сказка

– Ба! – вдруг вскричал он. – Да ты ж её наизнанку одела!!!

– По крайней мере, мог бы и не напоминать мне об этом, – обиженно произнесла Иванушка, отбиваясь от пчелы. – Раньше это была моя голова.

– Да нет, ты не поняла! Ты её наоборот надела! Сейчас всё будет в полном ажуре!

– Только полного ажура мне и не хватало, – еле слышно прошептала Иванушка, но Леший ловко вывернул невредимку и, размахнувшись, закинул её на Иванушку. Тут же раздался громкий хлопок и повалил густой дым. Лешего откинуло к дубу, отчего дуб даже покачнулся и престарелой русалке, сидевшей на его кроне, померещилось приближение шторма. Решив уйти на глубоководье, она поползла вниз по стволу. Когда дым рассеялся, вместо тыквы глазам Лешего предстала взлахмоченная, немного обгорелая, но прежняя Иванушка в слегка шоковом пост-пожарном состоянии. На голове у неё тлела шапка-невредимка.

– На воре и шапка горит, – разумно заключил Леший, и Иванушка уже было принялась обдумывать его слова, как в это время между ними свалилась сорвавшаяся с непривычки и с дерева русалка. Неуклюже приземлившись на шпагат, она, тем не менее, надменно посмотрела на этих земляных червяков, не хлебавших, лопни её селезёнка, солёной морской воды, и, прихрамывая на хвост, поползла обратно на дуб. Доброохотливый Леший поторопился ей помочь, предлагая подсадить её до дома, после чего последовал непродолжительный диалог, из которого Иванушка поняла, что Леший, если не козлёночком, то козлом-то уж точно стал.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – подумала вслух Иванушка, а про себя добавила, что неплохо бы уже и домой возвращаться, а то вдруг уже и яблоки молодильные поспели. А ведь не соберёшь их вовремя, пожрёт всё молодильный червяк, а что не пожрёт, то молодильный долгоносик потопчет…

– Да, спору нет, пора тебе и в путь собираться, – произнёс, подойдя, Леший и запнулся. – Да ничего я не читаю! – обиженно добавил он, прервав Иванушкины мысли как раз на том месте, что ей уже надоело, что каждый, кому ни лень, читает её мысли.

– Вот тебе волшебные часы, – Леший протянул Иванушке какой-то предмет. – У них всего одна стрелка, крутится она, правда, не очень… зато будет указывать тебе путь и днём, и летом. Иди, куда она тебя направляет, и через три дня и три версты будешь дома.

Поблагодарила Иванушка Лешего за компас и уже было двинулась в путь по указанному азимуту, внимательно следя за стрелкой, чтоб не сбиться ненароком, но не прошла и пяти шагов, как врезалась в дерево.

– Мнда… – почесал плешь Леший, осматривая дуб – тут, пожалуй, без волшебного топора не обойдёшься, – с этими словами он вытащил из-за пазухи здоровенный позолоченный топор с дарственной надписью «Не руби с плеча – заруби это у себя на носу» и протянул его Иванушке.

– Вот, держи, – напутствовал он. – Как только повстречается на твоём пути дерево, возьми этот топор и… приложи его к часам, стрелка тут же отклонится и укажет тебе, как его обойти.

Молча повиновалась Иванушка и сделала, как указал Леший: поднесла волшебный топор к своим часам непростым, и правда – отклонилась стрелка в сторону – и показала Иванушке путь расчищенный от дуба. Подивилась Иванушка чудесам таким, да мудрости необъятной что за ними скрыта, поблагодарила ещё раз Лешего за заботу и подарки ценные и пошла, куда Леший ей путь озарил.

Шло время, шли волшебные часы, и Иванушка тоже пыталась не отставать. А были то часы не простые, не золотые, и даже не компас. А барометр. Или даже тахометр. Я в них, как назло, не особо разбираюсь, поэтому и Иванушка намучилась с ними немало: то они на месте крутиться, как заводные, начинали, то на поворотах обороты показывали, как песочные. Надоел скоро Иванушке такой оборот событий, раскрутила она эти часы да волшебные, да зашвырнула их подальше да в небо да в синее. Но отчего-то промазала, отчего в небо синее часы не особо попали, а наоборот – попали на землю сырую, в шести аршинных ядра от высокого стройного гнома, который вот уже минут семь внимательно следил за Иванушкиными действиями, а затем ещё секунд столько же – за траекторией полёта несчастного тахометра.

– Манометр, – задумчиво произнёс он, поднимая часы.

– А я – Иванушка, – протянула руку подошедшая Иванушка. Высокий гном грустно посмотрел вниз на Иванушку.

– Зачем выкинула? – спросил он.

– Да не ходят они! – обиженно ответила Иванушка. – Можешь забрать их себе – всё равно толку от них никакого…

– Ээх, – глубоко вздохнул гном, и поднявшийся от этого ветер укоризнено потрепал Иванушку её же волосами. – Сколько вас вот таких развелось: не разберётесь как следует, что – к чему, и сразу выбрасывать. Вещица, поди, дельная… Ею ещё орехи колоть, да колоть, – и гном аккуратно положил часы в нагрудный карман.