Алла Борисова-Линецкая - Дневник горожанки. Петербург в отражениях

Впервые я встретилась с ним в 2002 году. Дело происходило в Америке, в Иллинойском университете, куда он приехал читать лекцию. Его выступление было живым, непосредственным, и речь сына бывшего первого секретаря ЦК КПСС ничуть не портил английский с сильным русским акцентом. Но это неудивительно — язык Хрущёв выучил довольно поздно. Тогда он рассказал мне об отце, о своих путешествиях с ним и о книге, которую он тогда готовил в память об отце.

Интересно, что с 1991 года Сергей Никитич, в прошлом разработчик проектов крылатых и баллистических ракет, доктор технических наук, участвовавший в создании ракеты-носителя «Протон», увлёкся совсем другим делом. Он начал заниматься тем, в чём непосредственно участвовал его отец, — темой холодной войны. С той разницей, что сын увлечён ею в научном плане — как историк. В этом статусе он был приглашён в университет Брауна и остался в США. Живёт в городе Провиденс, штат Род-Айленд, имеет российское и американское гражданства.

Сейчас Сергей Никитич ушёл в отставку из университета Брауна, где много лет был почётным профессором, но всё равно продолжает преподавать. Недавно выпустил трилогию о Хрущёве, добавив к прежним работам новую книгу — о реформах отца.

А мы говорили с ним об отношениях Израиля с двумя великими державами — Америкой и Россией (как известно, первой страной, признавшей Израиль, была Америка, а второй — СССР).

Геополитика диктует

— Сергей Никитич, история отношений Советского Союза и Израиля отнюдь не была безоблачной. Каким было отношение вашего отца к Израилю? Как в своё время Никита Сергеевич прореагировал на Суэцкий кризис?

— Ну, что касается эмоционального отношения к этой стране, то оно было положительным — отец считал, что Израиль имеет право на существование, как и любое другое государство. Он не раз и очень тепло вспоминал о своих встречах с Голдой Меир. Она тогда была послом в Москве.

Но в политике всё определяют не эмоции, а национальные интересы. Вы помните знаменитое высказывание британского премьер-министра Бена Дизраэли, что «у Британской империи нет ни друзей, ни врагов — её политику определяют национальные интересы». И сейчас любой успешный политик руководствуется этим нехитрым правилом.

Вы помните, конечно, что Советский Союз был единственной страной, которая помогла в создании Израиля. В 1947 году, когда Израиль переживал первую войну за независимость, ни США, ни Британия ничем не помогали ему. А махровый антисемит Сталин, вопреки резолюции ООН, решил тайно поставить израильтянам оружие — в том числе передал им шесть самолётов-истребителей «Харрикейн» английского производства, поставлявшихся Советскому Союзу во время Второй мировой войны. Когда они появились в небе над Израилем, арабов охватила паника. В итоге они сбили четыре самолёта, но не знали, что у израильтян осталось всего лишь два таких же, и согласились на прекращение огня. Так Сталин помог им победить в той войне.

Почему он поддержал Тель-Авив? Сталин считал, что появление государства Израиль на карте Ближнего Востока надолго рассорит США с арабами, чего он и добивался. А вот госсекретарь США и англичане, по тем же соображениям, противились этому и в итоге добились принятия Советом Безопасности ООН резолюции, накладывавшей эмбарго на поставку оружия обеим сторонам. Но у арабов его было в избытке, а у израильтян не было ни танков, ни даже автоматов. Хотя в душе англосаксы, возможно, сочувствовали евреям, а не арабам. Это и есть геополитика.

То же самое происходило и в 1952 году, когда начались освободительные революции в арабском мире. Свергнувшие своего короля египтяне сначала обратились за помощью к США — просили деньги на строительство Асуанской плотины. Американцы сначала согласились, но после национализации Суэцкого канала, что шло вразрез с интересами их союзников по НАТО, Америка поддержала колониальные Великобританию и Францию, отказав Каиру в кредите.

Тогда египтяне, после долгих колебаний, в 1955 году обратились к СССР. И Хрущёв решил их просьбу удовлетворить, поставив на арабские страны. Израиль уже был ключевым союзником США на Ближнем Востоке, и для Советского Союза интереса не представлял — ведь Москве нельзя было склонить его на свою сторону. Конечно, Тель-Авив не был противником Москвы, но уж никак и не дружеской страной. Отношения, конечно, поддерживались, но ни Израиль ничего не просил у СССР, ни Союз не рассчитывал на их дружескую поддержку, если что-нибудь случится.