Эдуард Тополь - РОССИЯ В ПОСТЕЛИ

Я жду и наконец – наконец! – он ложится на меня всем телом, его ноги раздвигают мои ноги и его член тычется мне в лобок и ищет входа.

– Помоги мне, – говорит он негромко, но я лежу, не шевелясь, сжав мускулы влагалища, потому что знаю, что сейчас будет очень больно – сколько я слышала об этом и читала!

Наконец, его член упирается в губы моего влагалища как раз напротив входа, я чувствую, как он жмет и как мускулы моего влагалища противятся этому вторжению.

– Ты что? Девочка? – говорит он удивленно.

Но я молчу.

– Вот так фокус! – говорит он удивленно и встает с постели и приносит нам два бокала вина. – Слушай, давай выпьем! – говорит он. – Это надо отметить. Ты знаешь, у меня есть дочь твоих лет, тоже в десятом классе. Но она уже не девочка… я тебе как-нибудь потом расскажу. У меня из-за нее был инфаркт. Ну ладно, наплевать, давай выпьем. Ты мне нравишься, знаешь…

Я боялась, что сейчас он попросит меня сделать ему минет или вообще отправит домой, но он выпил со мной, поцеловал меня в губы и ушел в ванную, а спустя минуту вернулся с кремом «Нивея» в руках и сказал:

– Хорошо. Раз ты этого хочешь, мы сейчас все сделаем по науке. Ну-ка, возьми крем и смажь мне вот здесь, головку. Смелей, так тебе не будет больно, вот увидишь.

Я удивилась, но послушалась.

Смазала кремом головку его члена, а он, как доктор, который заговаривает пациенту зубы во время операции, говорил с легкой улыбкой в голосе:

– Понимаешь, ничего не получится, пока ты боишься. Но теперь тебе не будет больно, поверь. Ну-ка ложись. Ложись, расслабься, раздвинь ножки. Вот так. И еще расслабься, больше…

Я чувствовала, как головка его члена мягко вошла в меня, раздвинув мускулы, и тут же больно нажала на что-то – так больно, что я застонала, уходя ягодицами из-под его члена, да он и сам уже вытащил его, ко, налегая на меня всем телом, говорил:

– Ничего, ничего. Больно только секунду, и все. Теперь уже не будет больно, смотри. Вот смотри: я вот так осторожно вхожу, тебе приятно, правда? Вот видишь, не больно, только ты чуть-чуть расслабься…

И вдруг острая резкая боль пронзила мне живот – это он с силой пробил во мне что-то. Я дернулась, вскрикнула, слезы брызнули из глаз от боли, но он прижал меня всем телом к постели, и я чувствовала, что в меня, глубоко-глубоко вошло что-то чужое, толстое и разламывает мне ноги и внутренности.

– Все, – сказал он. – Вот и все. Ну, чуть-чуть было больно, зато теперь всю жизнь будет приятно. Вот так, смотри… – и я почувствовала, как этот чужой предмет шевелится во мне, медленно движется из меня, а потом так же медленно вдвигается обратно – теплый и живой.

И это действительно стало даже приятно – обнимать своей плотью другую плоть и чувствовать в своем себе чужое тело. Но тут Игорь Петрович вдруг резко вытащил свой член из меня и кончил мне на живот, скрипя зубами и дергаясь от конвульсий эрекции.

А я не ощущала еще ничего, кроме тупой боли в глубине влагалища.

– Пойди в ванную, – сказал мне Игорь Петрович.

Я взглянула на себя – весь живот был в моей крови, смешанной с белой спермой Игоря Петровича, и мокрая от крови простыня прилипала к моим ягодицам.

Я испуганно вскочила, метнулась в ванную и, обмыв себя под душем, стала проверять пальцем, не идет ли оттуда кровь, но кровотечение уже остановилось само собой, и только легкая саднящая боль еще сидела во мне и еще – ощущение новизны в мускулах влагалища, как будто там что-то сдвинулось.

Набросив халат Игоря Петровича, я вернулась в комнату. Постель была уже застелена свежей чистой простыней, рядом, на тумбочке, стояло два бокала вина, и Игорь Петрович, уже одетый в брюки и рубашку, посмотрел на меня вопросительно и сказал:

– Поздравляю тебя. Сегодня у тебя большой день в жизни. После меня у тебя еще будет много мужчин, может быть – очень много. Но к старости ты забудешь половину из них, а потом, может быть, и всех забудешь. Но ты никогда не забудешь меня и этот вечер. И я хочу тебе сказать, как говорят на партийных собраниях: «Спасибо за доверие!»

Он привлек меня к себе, посадил на колени, поцеловал, и мы выпили, и я ощутила, как член у него снова пошел в гору. Я посмотрела ему в глаза, он усмехнулся:

– Ты очень вкусная. Вот он и возбуждается. Сними с меня брюки. Ничего, ничего, учись…

Я сняла с него брюки и трусы. Коричневый, толстый и длинный член торчал, как пушка, и руки мои невольно потянулись к нему, но я удержала себя.

– Поиграй им, – сказал мне Игорь Петрович.