Эдуард Тополь - РОССИЯ В ПОСТЕЛИ

Тем не менее, от фригидности я ее излечил – право, себе же на голову, потому что потом, когда она научилась кончать, мне уже было не до чтения. При первых подступах оргазма она начинала кричать – но как! – в полный голос!

Благо, это была огромная министерская квартира в министерском доме на Советской площади («девушка» была дочкой одного из наших министров), и стены в этом доме были, видимо, фантастической толщины, иначе непонятно, как нас не слышали соседи и дежуривший в подъезде милиционер. Когда наступал оргазм, ее крик был уже не криком, а воплем – я все время боялся, что вот-вот в квартиру ворвется милиция спасать ее, и затыкал ей рот руками, но и сквозь мои пальцы она орала до тех пор, пока не кончала полностью и не падала на меня своим довольно-таки грузным телом.

Наутро, в лифте, когда опальный Аджубей или бывший министр морского флота Бакаев выводили на прогулку своих собак, мне казалось, что они глядят на меня подозрительно, будто слышали всю ночь эти вопли, да помалкивают из трусости перед папашей моей «пациентки»…

Но вернемся к разврату.

Оседланный двумя наездницами, я плелся медленной иноходью, переключая свое внимание с Наташки на Светку и обратно. Они тем временем экспериментировали то так, то эдак, но очень скоро я понял, что, сидя рядом, они мешают друг другу.

Мы встали. Мой Брат еще был в хорошей форме, я чувствовал, что меня еще хватит надолго. Я подвел их обеих к стене, поставил рядом на расстоянии шага от стены и велел наклониться к полу, упереться в пол руками. Теперь две розовые щели, обрамленные курчавым пухом и белыми округлостями ягодиц, смотрели на меня, и мой Братец входил в них строго по очереди – медленный заход в одну, выход, заход в другую…

Девочек это очень возбуждало, и Светка не выдержала первой, отскочила от стены, села позади меня на пол и, вывернув голову, стала подлизывать моего Братца, когда он выходил из Наташкиной щели.

Таким образом, прямо из горячей Наташкиной щели мой Брат оказывался во рту у Светки, она обводила его быстрым влажным языком, успевала заглотить, но я уже вынимал у нее изо рта и тут же вводил в Наташку.

Пожалуй, это было лучшее, что они тогда для меня придумали.

Наташка устала стоять, согнувшись в три погибели, они поменялись местами, но, скажу честно, это длилось недолго – от такого кайфа я скоро кончил.

Мы стали пить чай. То есть не так. Я снова лежал, как Цезарь, а они отпаивали меня чаем, и я выяснил у них по скольку раз они кончили за это время – Наташка три раза, а Светка два.

– Это непорядок, – сказал я. – Я не люблю неравенства. В следующий раз каждая должна честно сообщать, когда она кончает, и отвалить, чтобы я мог сосредоточиться на другой.

– Слушаюсь, – сказали мои наложницы, и, передохнув и побалагурив, Светка, юная и нетерпеливая, снова нырнула головой к моим чреслам, и ее пухлые губки и нежный извивающийся язык стали вибрировать и возбуждать моего Братца.

Стоит ли продолжать?…

Секс вчетвером отличается от секса втроем только количеством партнерш и несколькими дополнительными возможностями – скажем, так называемой «каруселью», когда девочки идут по кругу.

Есть еще «самолет», или застольная русская игра в «угадайку», когда восемь-десять голых мужчин сидят за столом, а девочки под столом делают им минет… но тут я намеренно прерываю себя. Потому что я в принципе против присутствия при моем половом акте другого мужского лица. Я считаю, что это уже просто-напросто свальный грех.

Можно иметь гарем, можно и в современном мире устроиться как какой-нибудь падишах и трахать кряду двоих, троих или даже четверых, но зачем же грешить?

Вы когда– нибудь видели двух петухов на одном насесте или двух быков в одном стаде?

Нет, я против свального греха, извините, тут мое целомудрие останавливает перо.

Давайте поговорим о романтике в сексе.

О любовных приключениях, случайных встречах, изменах, любви с первого взгляда и прочих атрибутах так называемых «романс-новелл».