Павел Вежинов - Вдали от берегов

— Подожди! — отмахнулся Крыстан.

— Хорошо, слушайте меня, — сказал молодой турок. — Сначала мы пустим только вас одного. А когда поговорим, увидим, что делать…

Крыстан вздохнул и повернулся к далматинцу.

— Хотят поговорить, — вздохнул Крыстан. — Сначала приглашают только меня. Что им сказать?

— Скажи, что согласен, — ответил далматинец. — Чего они боятся?

— Черт их знает! — выругался студент.

— Ничего, все равно мы согласны!

— Мы согласны! — громко крикнул студент.

— И еще одно! — продолжал молодой человек с фелюги. — Лодка должна пристать вот здесь, где я стою… За попытку пристать в другом месте будем стрелять!

Крыстан не сразу понял длинную и трудную тираду, и турку пришлось повторить ее.

— Хорошо, мы согласны! — ответил Крыстан, сам не зная, смеяться ему или злиться.

В нескольких словах он объяснил далматинцу, что от них требуется. Милутин призадумался — море разволновалось, сманеврировать будет нелегко. Первым делом он расставил людей. Капитан сел за руль, Ставрос и Стефан взялись за весла. Сам он с веревкой в руке пересел на нос, готовясь забросить конец на фелюгу.

— Греби осторожней! — предупредил он. — Капитан, смотри в оба!

— Знаю! — откликнулся капитан.

Лодка снова двинулась вперед, медленно приближаясь к намеченному месту. К несчастью, в самый последний момент накатила большая волна. Подняв лодку, она отбросила ее далеко назад, к корме, и едва не разбила в щепки о борт фелюги. Весло в руках Стефана с треском переломилось, как спичка.

Далматинец мгновение поколебался и, когда следующая волна снова подняла лодку, ловко ухватился за перила фелюги. Быстрыми движениями он обмотал вокруг перил веревку. Лодка крепко прижалась к черному просмоленному борту.

Далматинец поглядел наверх. Трое или четверо матросов, босые, оборванные, стремглав, с винтовками наперевес, бежали к ним. «Винчестеры»! — смутно мелькнуло в голове у Милутина. Он быстро оглянулся. Стефан, отбросив обломок весла, торопливо лез в задний карман.

— Стефан! — заорал на него далматинец.

— Что? — завопил Стефан. — Так им и дадимся?

Матросы бежали к ним с криками: «Назад!.. Назад!.. Руки вверх!» Но никто в лодке не поднял рук. Они не сделали бы этого, даже если бы понимали по-турецки. Подняв головы, все стояли на своих местах с суровым и мрачным выражением на лицах.

— Говорят «руки вверх!» — хмуро сказал капитан, не выпуская руля.

— Сами лезут на рожон! — сказал Стефан, с презрением глядя на чернеющие дула винтовок.

За матросами подбежал и молодой человек в белой рубашке. Он подошел к перилам и, волнуясь, сказал:

— Только один…

— Это мы поняли;- сухо ответил Крыстан. — Но если вы так боитесь, мы можем уйти!

Молодой турок покраснел, как девушка.

— Я не боюсь вас! — промолвил он.

— Отлично! — сказал Крыстан. — Ведь мы не пираты… И не милости просим, а человеческой помощи…

— Можете подняться! — сказал молодой человек в белой рубашке.

Крыстан посмотрел на товарищей.

— Я пошел! — сказал он и легко перешагнул за перила фелюги.

До сих пор Кенану приходилось видеть нечто подобное только в кино. Перед ним стоял исхудалый мужчина, очевидно еще молодой, но с отросшей бородой и почерневшими от солнца впалыми щеками. Давно небритое и немытое лицо тем не менее казалось интеллигентным, а во взгляде проступало спокойствие и уверенность. Силой и достоинством веяло от него, хотя вся одежда была невероятно измята и испачкана, а рубашка изорвана в лохмотья.

— Пойдемте со мной, — сказал Кенан, сам удивляясь своему спокойному голосу.

Крыстан шагнул вперед, но Неджеб сердито остановил его.

— Надо обыскать его!

— Не нужно, — сказал молодой турок.

— Кенан! — резко перебил его Неджеб. — Ты обещал слушаться!

Кенан снова вспыхнул.

— Мы должны вас обыскать, — сказал он по-французски.

— Пожалуйста, — спокойно ответил Крыстан.

Его обыскали и, ничего не найдя, пропустили вперед. Кенан шел за ним.

— Сюда! — сказал он, показывая на кубрик.

Они прошли в тесную каюту капитана и сели за маленький столик. Сейчас они сидели так близко друг к другу, что Кенан ощущал дыхание незнакомца и мог разглядеть черты его лица.

Он был, очевидно, много моложе, чем это показалось с первого взгляда. Просто сильно осунулся от истощения.

Кенану стало стыдно за свою безукоризненную внешность, которой он привык гордиться. Румяный, с пышущими здоровьем щеками, отлично выспавшийся, свежевыбритый и бодрый, он вдруг почувствовал, что этот незнакомец сильнее его, сильнее и свободнее. Кенан ощутил это всей своей, не лишенной восточной чувствительности натурой.