Пол Остер - Невидимый (Invisible)

Мы перешли на восточную часть Риверсайд Драйва и направились в Даунтаун. Не все уличные фонари горели на улице, а как только мы добрались до угла 112-ой Стрит, то тут же очутились в квартале, полностью погруженном во мрак. Ночь уже входила в свои владения, и было трудно видеть дальше, чем пару-тройку метров от нас. Я зажег сигарету и во вспышке зажженой спички заметил темный силуэт человеческой фигуры, выходящей из подъезда. Секунду спустя Борн схватил меня за руку и сказал только одно слово: Стоп . Я уронил спичку и выбросил мою сигарету. Фигура приближалась, без сомнения направляясь в нашу сторону, и после нескольких его шагов я увидел, что это был чернокожий подросток, одетый в темного цвета одежду. Невысокий, не старше шестнадцати-семнадцати лет, но после следующих его трех-четырех шагов к нам я, наконец, понял, отчего Борн схватил меня за руку, потому что увидел то, что Борн увидел первым. Подросток держал в левой руке пистолет. Оружие было направлено на нас; и тут же, одним скачком секундной стрелки часов, вселенная вокруг меня изменилась. Подросток уже не был живым существом. Он был пистолетом и только им, пистолетом ночного кошмара в воображении каждого жителя Нью Йорка, бессердечный, бесчеловечный пистолет с одной целью — однажды найти тебя на пустой улице и отправить тебя в могилу. Ценное наружу. Все из карманов. Молчать. Мгновение до этого я был на вершине мира, а сейчас, внезапно, я был напуган, как никогда в моей жизни.

Подросток остановился в полуметре от нас, целясь пистолетом в мою грудь, и сказал: Не двигаться.

Он стоял так близко, что я разглядел его лицо, полное неуверенности, даже страха. Откуда я понял это? Похоже, что-то было в его глазах, или я заметил, как дрожала его губа — трудно сказать. Страх ослепил меня, и эти впечатления, должно быть, вошли сквозь мою кожу, на клеточном уровне, как говорится, бессознательное знание; и я был почти уверен, что он был новичок, может, в своем втором выходе, а, может, и в первом.

Борн, стоящий слева от меня, сказал: Что тебе надо? Легкое волнение читалось в его голосе, но, по крайней мере, он заставил себя говорить, чего я бы не смог сделать в ту минуту.

Ваши деньги, сказал подросток. Ваши деньги и часы. Оба. Сначала кошельки. И побыстрее. Я не буду ждать целую ночь.

Я залез в свой карман за купюрами, но Борн неожиданно решил дать отпор. Глупость, подумал я, сопротивление могло кончиться тем, что нас могли убить, но тут я никак не мог вмешаться в происходящее.

А если я не захочу отдать мои деньги? спросил Борн.

Тогда я тебя застрелю, мистер, сказал подросток. Я застрелю тебя и все равно заберу ваши кошельки.

Выдох Борна был долгим и драматическим. Ты пожалеешь, малыш, сказал он. Почему бы тебе не уйти сейчас и оставить нас в покое?

Почему бы тебе не заткнуться и дать мне твой кошелек? ответил подросток, помахав пистолетом пару раз для наглядности.

Как хочешь, сказал Борн. Только не говори, что тебя не предупредили.

Я продолжал смотреть на подростка, видя Борна лишь боковым зрением, но в последнюю секунду я слегка повернул мою голову налево и увидел, как он доставал что-то из внутреннего кармана пиджака. Я был уверен, что он доставал деньги, но, когда его рука покинула карман, в кулаке, казалось, было спрятано нечто другое. Я даже не успел подумать, что это могло быть. В одно мгновение я услышал кликающий звук, и лезвие ножа выпрыгнуло наружу. Жестким ударом снизу вверх Борн вонзил лезвие в подростка — прямо в живот, смертельное ранение. Подросток охнул от удара, схватился за живот правой рукой и медленно осел на землю.

Блин, мужик, сказал он. Он даже не заряжен.

Пистолет выпал из его руки и скатился на мостовую. Я с трудом начинал осознавать происходящее. Слишко многое случилось за короткое время, слишком нереальное. Борн подобрал пистолет и положил его к себе в боковой карман. Подросток начал стонать, обхватив живот обеими руками и крутясь во все стороны по асфальту. Было слишком темно, чтобы видеть все, но мне показалось, что я увидел кровь, сочащуюся на землю.

Мы должны доставить его в госпиталь, наконец я заговорил. На Бродвее должны быть телефонные будки. Подождите здесь, я сбегаю позвоню.

Не будь идиотом, сказал Борн, схватив меня за пиджак и встряхнув изо всех сил. Никаких госпиталей. Он умрет, и мы здесь ни при чем.

Он не умрет, если медицинская помощь будет здесь через десять-пятнадцать минут.

А если он выживет, тогда что? Хочешь провести следующие три года жизни в суде?