Екатерина Горбунова - Дом 16/1 (СИ)

Фая, вся погруженная в свои мысли едва не проехала свою остановку. Пришлось пробираться к выходу впопыхах, действуя локтями и «грудями». Женщина догнала благоверного уже в дверях.

Ты чего не сказал, что выходим?

А? – муж, казалось, только что вспомнил о ее существовании. – Я думал, ты видела, что подъезжаем.

Фаина шумно выдохнула. Ей хотелось припечатать Сенечку кулаком в лоб. Но он, как всегда смотрел на нее огромными кристально чистыми глазами, распахнутыми и удивленными, как у ребенка. Разве можно обидеть человека с такими глазами?… Женщина только шепнула:

Сумку возьми. Я задумалась что-то… Сейчас бы вышел, а меня нет…

В каком смысле, Фаечка? - муж, казалось, очень испугался возможности потерять жену. – К нам мама сегодня придет…

Да? Чего это она?

Я же говорил… - мужчина вышел из троллейбуса и пошел дальше, даже не догадавшись подать жене руку. Он продолжал что-то говорить.

Фаина встала. И просто смотрела ему вслед. Потом развернулась и пошла в другую сторону. Сенечка догнал ее уже на углу.

Ты что, солнышко, обиделась. Ну, мама же не так часто приходит.

А я в магазин… - женщина едва скрыла накатившие слезы. – Надо хоть колбаски купить.

У тебя что-то случилось, золотко? – муж был сам участливость.

Представляешь, сегодня Марине позвонил какой-то Альберт, она расплакалась прямо у телефона… - Фая говорила и говорила, сама не понимая что именно, просто, чтобы говорить, чтобы скрыть нечаянные слезы, муж участливо глядел на нее и, она знала, искренне сочувствовал этой дурехе Маринке, которая запуталась в своих мужиках, и жалел свою «святую» жену, так переживающую за коллегу. А жена, непрерывно говоря, думала, что правильно бабы говорят, что климакс это тяжелая штука, обижаешься на всех, не знаешь, когда плачешь, когда смеешься. Ей, вроде по годам, до климакса далеко, но у них в роду все такие… РАНОСТАРЕЮЩИЕ…

В магазине была очередь у единственно работающей кассы. Время терять было жалко, но на базарчике была жара, а тут кондиционеры. Фая положила в корзину хлеб, молоко, палочку колбасы, зачем не известно прихватила ананасы в банке. Муж, как всегда, ждал около кассы.

Они расплатились и молча пошли домой.

Здравствуй, Фая, квитанцию возьми, - Варвара Петровна протянула листочек. – Там вас уже ждут, - консьержка знала о неприязни двух женщин друг к другу и многозначительно глянула в сторону их двери.

Ага, - женщина кивнула соседке. – В магазин зашли. Везде очереди.

Пятница же. На дачи собираются, продукты покупают.

Сенечка уже зашел домой, а Фаина все болтала на площадке. О чужих дачах, о чужих проблемах, о чужих успехах. Идти на встречу со свекровью не хотелось.

Но стоять так долго было не прилично. Она вошла домой.

Зоя Сергеевна встретила ее с умильной улыбкой на лице (сына она встретила пятью минутами раньше и Фаина подозревала, что не только ей удалось почесать языком, но и свекрови, а героиней ее разговора как всегда была незадачливая сноха). Она прекрасно выглядела, как всегда была подтянута, стройна, подкрашена. Иногда Фае казалось, что это матери мужа сорок, а не ей, а ей самой - все шестьдесят пять…

Задержались. Я смотрю, Русланчик одними бутербродами питается? Прибежал, перекусил и… - свекровь развела руками. – Он с этой секцией испортит желудок.

Там в холодильнике кастрюля с супом, - Фаина понимала, что оправдания бесполезны, но стоило хотя бы попытаться.

Когда к Регине в лагерь поедете? – не унималась Зоя Сергеевна. – Ребенок соскучился уже по-домашнему. Я Сенечку никогда не отправляла в лагерь. Дома лучше. Но мы ездили в Анапу, и по путевке, и дикарями. Помнишь, сын?

Арсений за спиной матери скорчил морду. Эти разговоры велись регулярно. Про их поездки на «юга», про несостоятельности детских лагерей для отдыха любимой внучки.

Обычно Фая молчала, но теперь почему-то не утерпела:

Сейчас это очень дорого. Если бы Сеня зарабатывал больше, мы бы ездили куда-нибудь. Слава Богу, что хватает на путевку для Регины. Это, кстати, отличный лагерь. Его очень хвалят. А девочке уже двенадцать – еще годик и не съездить никуда.

Свекровь сначала даже раскрыла рот от такого - как это что-то сказать наперекор, да еще упомянуть про ее дорогого сыночка, но потом вздохнула:

Что ты, Фаечка, сейчас опасно куда-то ездить, везде горячие точки, теракты. Нет, на юг теперь нам дорога закрыта, я же так, вспоминаю. Нам было жить намного легче, все были добрее… А кто сейчас идет вожатыми в лагеря, слыхала недавно…