Алисса Наттинг - Тампа (ЛП)

Я вернула взгляд вниз и увидела, что выражение в выпученных глазах Бака сменилось на отчаяние. Он напрягся и смог слабо хрюкнуть в моем направлении; этот звук напомнил мне о его неудачной попытке залезть мне лицом между ног. Я снова оглянулась на дверь Джека. Если бы был хоть один надежный способ заставить его остаться в комнате, пока это не кончится. Я просто должна была быть уверена, что он это сделает. Если я увижу что он выходит, то я подбегу к нему и запихну обратно, сказав что его отец очень расстроен и нуждается в минуте чтобы побыть одному и подумать. Позже мы вместе обнаружим тело. Нельзя позволить Джеку прервать эту естественную цепь событий. В конечном счете, жизнь его отца просто не стоит риска — короткие ручонки Бака больше не вмешаются в мою жизнь, никогда впредь.

Я застыла на месте, наблюдая как рот Бака распахивается все шире и шире, ища воздух, и когда последняя вспышка сознания промелькнула в его глазах, я почти чувствовала что на меня спускается проклятие. Он понял, что я выбрала для него смерть. Осознавая, что не смогу отвернуться, я смотрела как каждая унция жизни покидает его, а глаза излучают ощутимые обжигающие потоки злобных проклятий. Одна сторона губ приподнялась, обнажая часть зубов, как будто он готовился вцепиться в меня.

Меня обуревало желание помахать ему пальцами в небрежном «пока», но все же это было слишком злобно, — мне не следовало злорадствовать. Открытый глаз Бака закатился внутрь и он упал на колени, беззвучно, — ему нечего было сообщить плюшевому ковру семейства Патриков. Тело осело и повалилось наземь. Бак Патрик только что умер от сердечного приступа.

Я нагнулась, чтобы удостовериться, что он больше не дышит. Его закатившиеся глаза остекленели, я могла видеть свое раздвоенное отражение в их блеске. Мне захотелось спрятать его язык обратно в рот, просто чтобы его вид не был слишком вульгарным — его фиолетовая масса вывалилась наружу, точно тот пытался сбежать прочь из умирающего тела. Я ткнула его носком ноги в щеку — никакой реакции. Чтобы удостовериться наверняка, я слегка прижала ногу к его шее, чтобы прощупать пульс. Его не было. Струя возбуждения пробежала через мое тело, как будто я только что выиграла в лотерею. Все шло хорошо.

Я прикрыла глаз Бака большим пальцем. Избавившись от обличительного взгляда, я наконец обрела способность подумать. Почему мы не услышали как он вошел? Прокравшись на цыпочках по коридору в гостиную, я бросила взгляд на закрытые жалюзи. Лучше Джеку пока все же не высовываться из своей комнаты. Я почувствовала необычный всплеск платонической нежности к нему, думая о том, как он сидит, притихший, в своей комнате совсем один; проходит час, другой, в его голове роятся мысли о разных отвратительных действах с участием меня и его отца; и он боится выйти из комнаты и увидеть это своими глазами. После того, что произошло в первый раз, ему не хотелось обменять счастливое незнание на жестокую действительность.

Автомобиль Бака был припаркован прямо посреди дорожки, мой стоял в гараже. Он почти целенаправленно закрыл мне путь к отступлению. Может ли быть такое, что он знал о нашей с Джеком тайне? Намеревался ли устроить мне очную ставку? Это предположение выглядело сомнительным, сердечный приступ скорее был скоропостижным результатом увиденного, к которому он был отчасти готов. Нет, Бак был шокирован больше, чем могло перенести его сердце. Мне оставалось только предполагать, что он вернулся домой раньше запланированного и собирался вскоре вновь уйти. Перед этим он решил зайти к Джеку, чтобы спросить не хочет ли тот перекусить вместе с ним. «Это сложно», — произнесла я вслух.

Я знала, что телефон Джека лежит у него в рюкзаке. Если понадобится, я смогу его побороть. Наш секретный телефон лежит в коробке под кроватью, и он не сможет его достать, если я буду мешать ему. Я вытащила мобильник Бака из держателя на поясе, затем зашла на кухню и убрала трубку домашнего телефона. Спрятав оба в ящичке в ванной, я вернулась в комнату Джека.

Он сидел на кровати и тревожно посмотрел на меня. В спешке он надел шорты задом наперед, и теперь шов неуклюже топорщился спереди, в районе гениталий.

«У меня новости, которые тебя расстроят», — начала я, — «Но все будет хорошо». Про себя я заметила, что такая формулировка будет хорошим смягчением, когда придет время расставания. Конечно, положительного тут мало, но по крайней мере, она дает понять, что жизнь не кончена, нужно жить дальше.