Чарльз Мартин - Когда поют сверчки

Энни еще раз оглядела меня с ног до головы.

– Вы очень большой, – сказала она наконец.

– Ты имеешь в виду вес или рост? – улыбнулся я.

Она приставила ко лбу ладонь козырьком.

– Рост.

– Во мне всего-то шесть футов. Бывают люди и повыше.

– А сколько вам лет?

– Человеческих или собачьих?

Она рассмеялась.

– Собачьих.

Я немного подумал.

– Двести пятьдесят девять с хвостиком.

Энни снова окинула меня внимательным взглядом.

– А сколько вы весите?

– В английской системе или в метрической?

Она закатила глаза.

– В английской, конечно!

– До завтрака или после ужина?

Этот вопрос поставил ее в тупик. Энни потерла затылок, оглянулась по сторонам и кивнула.

– До завтрака.

– До завтрака я вешу сто семьдесят четыре фунта.

Энни посмотрела на меня заинтересованно.

– А какой у вас размер обуви?

– Американский или европейский?

Сжав губы, она попыталась сдержать улыбку, но положила руки на колени и прыснула:

– Да американский же!

– Одиннадцатый.

Энни невольно взглянула на мои ноги, словно спрашивая себя, правду ли я говорю или обманываю. Наконец она одернула подол платья, встала с кресла и выпрямилась, втянув живот и выпятив грудь.

– Мне семь лет, – продекламировала она. – Я вешу сорок пять фунтов и ношу шестой размер туфель. И еще во мне три фута и десять дюймов.

«И сердце тигра в женской оболочке!» [3] У. Шекспир «Генрих VI». – добавил я мысленно.

– И что? – уточнил я.

– Вы больше меня.

Я рассмеялся.

– Согласен. Я немного побольше.

– Но… – Энни подняла вверх палец, словно пытаясь определить направление ветра. – Мой доктор говорит, что, если у меня будет новое сердце, я смогу еще немножко подрасти.

Я кивнул.

– Очень, очень возможно.

– А вы знаете, что я буду с ним делать?

– Со своим новым сердцем или со своим новым ростом?

Она на секунду задумалась.

– И с тем, и с другим.

– Что же?

– Я стану миссионеркой, как мои мама и папа.

Одна мысль, что человек, переживший пересадку сердца, будет скитаться по жарким африканским джунглям, вдалеке от лекарств, диет и центров профилактической медицинской помощи, а также вдали от любых специалистов, способных оказать эту помощь, представилась мне настолько невероятной, что я и на секунду не задумался о реальности подобной перспективы. Тем не менее я сказал:

– Твои родители, должно быть, очень гордятся твоим выбором.

Энни прищурилась.

– Мама и папа уже в раю.

Я было осекся, но довольно быстро справился с замешательством.

– Я уверен, они по тебе очень скучают.

Нажав на поршень термоса, Энни снова наполнила мой стакан.

– Я тоже по ним скучаю, – призналась она. – Хотя и знаю, что в конце концов мы обязательно снова увидимся. – Энни протянула мне лимонад и подняла руки вверх, словно взвешивая что-то на невидимых весах.

– Лет через шестьдесят или девяносто, – добавила она.

Я сделал глоток, подсчитывая про себя вероятность, точнее, невероятность названного ею срока. Вероятно, я раздумывал слишком долго, поскольку Энни снова подняла голову и с любопытством уставилась на меня.

– А кем вы хотели стать, когда были маленьким? – поинтересовалась она.

– Ты поступаешь так со всеми своими покупателями? – в свою очередь спросил я, сделав очередной глоток из стакана.

– Как так? – Энни убрала руки за спину и бессознательно щелкнула каблуками, как Дороти из книги про страну Оз. – Как я с ними поступаю?

– Задаешь им много вопросов.

– Я… Ну да… Наверное.

Я наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Мы музыканты, моя дорогая, и мы – мечтатели… [4] Цитата из американского фильма «Чарли и шоколадная фабрика» 1971 г. с Джином Уайлдером в главной роли.

– Это тоже мистер Шекспир сказал?

– Нет, это Вилли Вонка сказал.

Энни радостно засмеялась.

– Что ж, спасибо за лимонад, Энни Стивенс, – сказал я.

В ответ Энни снова присела в реверансе.

– До свидания, мистер Риз. Приходите еще.

– Непременно.

Я перешел на другую сторону улицы и, достав из кармана связку ключей, стал выбирать нужный, чтобы открыть дверцу моего «Субурбана» [5] Одна из марок внедорожника «Шевроле». . Уже держа в руках ключ, я заметил в лобовом стекле отражение крошечной фигурки в маленьком желтом платьице и невольно подумал о десятках таких же, как она, людей. Всех их объединяло одно – горящий в глазах огонь надежды, погасить который не могла бы никакая сила.