Маргарита Гришаева - 2. Работа под прикрытием

- это мне? - удивленно спросила его.

- Тебе, - мягко улыбнувшись, кивнул.

- Зачем?

- Просто так, - пожал он плечами в ответ, - Хотел отдать ее раньше, да все времени не находилось.

Снова пройдясь рукой по неожиданно теплой обложке, чувствуя пальцами каждую букву названия, размышляя, что же делать.

- Я не могу ее взять, - решительно произнесла, протягивая книгу обратно.

- Почему? - устало вздохнул мужчина, рассматривая меня, даже не дернувшись, чтобы забрать подарок обратно.

- Потому что слишком дорого, - пояснила очевидное, - Потому что не смогу дать ничего равного взамен.

- Это и не нужно, - заметил он, - Книга ни к чему тебя не обязывает, но если уж ты взялась все оценивать, то для меня этот вечер с тобой, гораздо дороже любых денег, потраченных на эту книгу.

- Все равно, - покачала я головой, как бы мне не хотелось оставить ее себе, отдать будет правильнее.

- Тогда давай представим, что я дал тебе ее почитать, бессрочно, - улыбаясь, предложил он, - Так тебе будет легче?

- Нет, - слегка нахмурившись, ответила я и внимательно посмотрела на него, - Ты ее не заберешь, да? - со вздохом констатировала я.

- Не заберу, - слегка улыбнувшись, кивнул он, - Я покупал ее именно для тебя. Сам все это чуть ли не наизусть знаю. Мне она не нужна, а тебе принесет радость, так что забирай и не мучайся.

Я все еще слегка растерянная, прижала книгу обратно к себе.

- Хотя все же есть одна вещь, которую я хочу попросить взамен, - заметил он.

Я почувствовала, что здесь есть подвох.

- Спой мне, - попросил он.

Я удивленно посмотрела на него.

- Что тебя так удивляет в моей просьбе? - улыбнулся он, - Тебя же столько людей ходит слушать.

- То есть на выступлении, вы тоже были? - уточнила я, вспоминая последний раз, когда ходила в таверну.

- Конечно, и мне очень понравилось, - заметил он, - Поэтому я прошу тебя, спой мне.

Я, пожав плечами, встала, чтобы взять гитару. Мне не сложно. Настроение вполне лирическое. Взяв свою старенькую гитару, припрятанную за занавеской рядом с письменным столом, вернулась обратно и, снова устроившись на пледе, начала перебирать струны.

"Здравствуй, родная. Ты скучала?" - нежно гладила пальцами гриф любимого инструмента, - "Прости, я давно не возвращалась к тебе и не сочиняла ничего нового. Сегодня тоже только по старым мыслям. Но я найду время, и мы с тобой еще расскажем мою новую историю" - утешила я старую подругу.

- Что сыграть? - наконец подняла я взор на Дамиана.

-Что хочется, то и играй, - слегка дрогнули уголки губ в улыбке.

- Это вы зря, - заметила, точно зная, на какую песню меня может потянуть после всего произошедшего. Но выбор уже сделан, и он не успевает ничего спросить прерванный резким плачем струны. Музыка полилась, разрезая слой тишины вокруг и заливая все вокруг, а главное мое сердце печалью и холодом.

У меня не может быть печали,

От меня не может быть добра.

Я, как бесконечность синей дали,

Точно так бледна и холодна.

Обмани, попробуй, тонкий иней.

Или ветер, может, обмани,

Что корявыми зубами томно гложет

Дерево засохшее любви.

Быть стыда не может от разлуки,

Радости не будет от грезы.

Бледные изломанные руки

Чёрно-синей яростной грозы...

Грозный глас деревьев-великанов

Превратился в жалобный скулёж.

Лишь горючим из гранёного стакана

Можно выкурить из горла злую ложь.

Сказка - небыль, истина - не правда.

Я закрою ставни на окне,

Сделаю глоток хмельного яда

И оставлю тело в тишине.

(Чижик Анна Андреева)

Стон гитары стих, и первая соленая капля с глухим стуком разбилась о потертый, потемневший от времени лак. А следом за ней грянул молчаливый ливень. Я не всхлипывала, лишь слезы молчаливым водопадом струились вниз по лицу.

- Касс, ты чего, - мгновенно оказался рядом Дамиан, сгребая меня в объятья. Поднял меня на руки и устроился на диване, крепче прижимая к себе и заставляя уткнуться носом себе в плечо.

- Н-н-не над-д-о б-б-было мн-н-не п-п-ить д-д-давать, - прорыдала я, - Я ж-ж-е на ус-с-спокоительном. К-к-конф-ф-ликт в-в-еществ в кров-в-иии.

- Касс, из нас двоих, целитель ты, я то откуда знал, - успокаивающе гладил меня по голове, укачивая, как ребенка.

- Заабыылааа, я не могууу всее помнииить, - продолжала заливаться я слезами.

- Касс, чего ты так рыдаешь? - тихим голосом пытался утешить он меня, - Сама придумала, сама прониклась и теперь убиваешься, что так все плохо закончилось? - попытался, как-то развеселить он меня.

- А это из разряда сами калечим, сами лечим, - нервно хохотнула, чувствуя, что уже начала постепенно успокаиваться. Всхлипы снова затихли, а вот слезы упорно продолжали литься.