Джеймс Джойс - Собрание ранней прозы

Ротонда — театр и концертный зал в центре Дублина.

Уильям Юарт Гладстон — см. прим. к с. 90.

О, Вилли, нам тебя недостает! — американская песенка.

Длинная загибающаяся галерея. — Данный абзац есть почти в точности в эпифании 29.

Мать уронила ребенка в Нил… — апория, разбираемая в философии стоиков.

Лепид, Марк Эмилий Младший (I в. до н. э.) — сподвижник Цезаря; фраза Стивена — вариация реплики Лепида у Шекспира в драме «Антоний и Клеопатра»: «Ваши египетские гады заводятся в вашей египетской земле от вашего египетского солнца. Вот, например, крокодил» (II, 7; пер. М. Донского).

Линксоглазый — рысьеглазый (lynx — рысь, лат .); созвучие линкс — Линч устойчиво связывается с последним — в частности, и в «Улиссе».

Тара — королевская столица древней Ирландии; Холихед — ближайший от Дублина английский порт.

… поверг Пеннифезера в отчаяние. — Отголосок семейных историй: часть родового имущества Джойсов перешла к деду (не отцу) классика, также Джеймсу Джойсу, от некоего Уильяма Пеннифезера.

Майкл Робартис вспоминает утраченную красоту… — контаминация двух вещей Йейтса: стихотворения «Он вспоминает утраченную красоту…» (образы этого стихотворения следуют далее) и рассказа «Rosa Alchemica» (герой которого — Майкл Робартес).

Чуть слышно, под тяжким покровом ночи… — эпифания 26.

… бороться всю эту ночь, пока не придет рассвет… — вероятна аллюзия на борьбу Иакова с Богом, Быт. 32: 24–31.

… выковать в кузне моей души… — ср. выше, с. 552–553: первое появление мотива.

Есть емкое суждение, сделанное великими знатоками Джойса: «Невероятно, до какой степени Джойс в юности [Joyce as a young man, отсыл к названию романа] знал, куда он направляется» [155] Scholes R., Kain R. M. The First Version of «A Portrait». Introductory note // The Workshop of Daedalus. P. 58. . Оно сразу интригует — но, прежде всего, хочется ему возразить: право, так ли это, возможно ли это вообще? Как все мы знаем, та точка, куда Джойс направлялся, его точка кульминации, — «Улисс», его предельно новая, небывалая проза. Разве же знал Джойс в юности, что он идет к ней? Разве не крайне далеки от нее ранние его опыты, собранные в этой книге? Да и сама по себе эта проза настолько неожиданна, необычна, что предвидеть ее задолго, двигаться к ней целенаправленно кажется немыслимым, нереальным. Но при всем том мы ясно чувствуем правоту суждения. Уже и в пору первых шагов, первых скромных опусов художника-в-юности его творческое поведение отличают уверенность, твердость, самостоятельность. Он не чуждается литературных кругов, ищет с ними контакта и входит в них — но при этом не только не включается в мейнстрим, в литературные силы национального движения, но высказывается критически об этом мейнстриме, ведет себя вызывающе с его главными фигурами. Он явно стремится прокладывать собственную линию — и это отнюдь не только во внешнем поведении. Едва ли не большую твердость и самостоятельность он проявляет в своем писательстве. Хотя оно едва началось, он в нем ведет себя никак не учеником, он ищет общения, читателя, но никак не наставленья и руководства, не принимает советов и отказывается от любых уступок конвенциональности. Полное впечатление, что он органически неспособен отступить от своего пути — а это и значит, что он вполне «знает, куда он направляется». Иными словами, у него есть свой вектор.

Едва ли, однако, можно сказать, что Джойс знал уже и то, к чему этот вектор приведет. Наши возраженья в начале тоже верны. Нет сомнений, что даль великого романа художник-в-юности сквозь свой магический кристалл еще неясно различал; возможно, и вовсе не различал. Контрапунктом приведенной цитате звучит суждение другого глубокого исследователя: «Джойс лишь постепенно осознавал, что же он делает» [156] Adams R. M. After Joyce. Studies in Fiction After «Ulysses». New-York: Oxford University Press, 1977. P. 24. . Но самое важное — что твердо имелся вектор.

Станем же вместе с Джойсом двигаться вдоль вектора Джойса — продвигаться в предгорьях «Улисса», — следя, как вершина будет постепенно приближаться и проясняться. Наука самая увлекательная.

Сразу заметим важное: Джойс-художник начинается не прямо с художества, а скорее с «теоретических подступов» к нему, с обдумывания его сути, его задач. Он — антипод известного типа «органического», непосредственного художника, у которого пишется само, без концепций и схем; в его творческом процессе искусство всегда пропущено сквозь рефлексию. И первый, исходный этап его творчества главным своим содержанием имеет становление концепции, которую затем будет воплощать его искусство.