Ната Хаммер - Корпорация чесс. Международный детектив

Вспомнил о прошлом, и сердце забилось учащённо. Были, были светлые пятна в советской истории. Да, были! Нечего огульно все чёрной краской мазать! Какой-никакой, а порядок был! И почитание старших. А теперь? Спокойно! Обратно жизнь не сделаешь. Где таблетки? Мокрой рукой флакон не откроешь! Нужно полотенце. Тихо! Ша! Без резких движений! Сейчас! Не получилось! Где тревожная кнопка? Нажать!

…Вэй! Где это он? Почему под потолком? Капец подкрался незаметно! Тело внизу, раздетое! Вот это он выкинул фортель! А, не важно. Это не важно. Уже не важно. Что важно, что теперь придётся-таки встать в общую очередь на воскресение, а она такая длинная, начиная с библейских праотцев! Интересно, а Б-га он увидит? Должно же хоть там случиться еврейское счастье– лицезреть того, ради которого столько поколений себя изнуряло отличным от окружающих образом жизни и образом мыслей.

О-па! Как легко стало передвигаться! Ничего не болит! Нет одышки! Где это он? Что это за девица? А ведь это же апартаменты Принцессы! Вот бы кто узнал, что он здесь – был бы полный шухер. У них увиденная девушка как использованная салфетка: вытер взглядом – и позор навеки. А как он сюда попал? Сквозь железобетонные перекрытия вот так, в лёгкую? Тут Сосницкий почувствовал что-то подобное удару сзади. Он обернулся. Бесплотное видение в балахоне беззвучно кричало на него. Каким-то образом он понял, что перед ним – дух матери Принцессы, и она требует от него немедленно покинуть помещение. Сосницкий повиновался. Он вылетел в окно и в мгновение ока оказался совсем в другом месте, внутри цирка шапито, прямо над ареной. Сквозь него пролетел завершающий сальто акробат. Внизу на страховке стоял какой-то смуглолицый парень. Лицо его показалось Сосницкому знакомым. Да это же его собрат по несчастью, индус! Вместе в лифте сидели. В цирк пристроился. А где теперь этот цирк? То есть: куда он попал сейчас? Впрочем, не важно. Важно, куда он хотел бы попасть! Он хотел домой, в Москву, хотел увидеть свою третью жену, теперь уже вдову, Люсю. У него от Люси была заначка, и немаленькая, внутри сувенирного глобуса, который стоял на письменном столе. Надо как-то подсказать Люсе. Может, удастся свалить этот глобус. Но сначала надо добраться до Москвы. А как? Мысленно сосредоточиться! Сработало! Вот он и дома. А где же Люся? «Люся! Люсенька! Это я, твой пупсик! Жаль, ты не сможешь больше пощекотать мохнатое пузико!»– сокрушался Сосницкий.

В комнату забежала болонка Жулька и начала отчаянно лаять на него и скалить зубы. На хозяина! Забыла, где лизнуть, а где гавкнуть? Из спальни раздался недовольный голос Люси: «Жуля! Молчать! Макс, успокой её, она тебя слушается!»

«Макс?!»

Из спальни вышел абсолютно голый парень, эпилированный по самое нехочу, с блядской дорожкой на животе. Люська, прошмандовка! Говорил же ему дядя Зяма: «Не бросай свою Розочку, поц! Ты с ума мозгами двинулся или что? Розочка – это же такая сдобная дамочка, с двойным сиропом! Чего ты клинья подбиваешь? Кочегарь лутче свой пузатый самоварчик. Он надёжнее всех этих новомодных пробирок с силиконовыми сиськами и надутыми губами. Кинет тебя эта цаца Люська– зуб даю на холодец!». Зря не послушал дядю, зря!

Похоже, чтобы растоптать его окончательно, рядом появился дух дяди Зямы. «Ну, что я тебе говорил, поц? Дядю надо слушаться! А ты жопу рвал через пол-страны заначку ей отдать! Да ей старые тапки отдать жалко! Давай наведём тут шорох! Устроим пожарник!»– предложил дядя Зяма. «А мы умеем?» – осведомился Артур. «А то!» – уверил его дядя Зяма. – Полетели к телеку. Сейчас как сконцентрируемся и коротнём!». Подлетели, сконцентрировались, коротнули. Телевизор висел в простенке между окнами, а окна были одеты в полиэстеровые шторы в три слоя. Они как вспыхнут! У Макса аж блядская дорожка дыбом встала! Кричит: «Милочка! Мы горим!» Милочка?! Я тебе покажу Милочку! Дядя Зямя, роняй на него гардину! Ага! Пипец котёнку, больше ссать не будет!

А, вот и Люська из спальни выскочила, вся всклокоченная, как Медуза Горгона. Где были его глаза? На что позарился? Ни кожи, ни рожи – без макияжа посмотришь – родимчик хватит! Беги, Люська, спасай любовничка, у тебя на руках тоже налипнет! Ты смотри, умная, сцуко, аквариум на него опрокинула! Чтоб тебе на золотой рыбке поскользнуться!

Артур Львович почувствовал непреодолимую потребность покинуть эту душераздирающую сцену. И он без особых усилий отлетел! Свобода! Свобода! Летишь, куда хотишь! Чего он так держался за это неудобное тело?! Без него намного лучше. Ни к чему не привязан! Есть, пить, одеваться не надо! Работать тоже не надо! Вот оно, вот оно, счастье!