Виктория Трелина - Жила-была девочка - Повесть о детстве прошедшем в СССР

После столовой мы идём на пение. Этот урок у нас ведёт не Валентина Ивановна, а другая, очень злая учительница. Я не помню, как её зовут. Она играет на пианино, потряхивая жёлтыми волосами до пояса, а мы хором поём:

– На посту чёрт с дубиной стоит, – тихо шепчет Владик Шумов. Я зажимаю рот рукой, чтобы не издать никакого звука. Это невыносимо смешно, тем более, что на пении смеяться никак нельзя, иначе учительница может схватить ручку с парты смехача и швырнуть её на пол. Таким образом, она уже поломала когда-то ручку Жени Мишустина. Ручка разлетелась по полу на три части: красненькую, беленькую и тоненькую соломинку-стержень. Женя потом плакал и долго бил красную половинку об белую, пытаясь выбить из неё отломанную резьбу. А потом на математике писал погрызенным карандашом, заточенным с обеих сторон.

Звенит звонок с музыки. А потом второй, третий… Мальчишки орут: «Ура». Пять звонков – означает то, все учителя идут в учительскую на совещание. А ещё это означает, что перемена будет длиннее и веселее, чем обычно.

Серёжа Гусев мочит пыльную меловую тряпку для доски и целится ею в меня. Ну, вот началось. Теперь придётся всю перемену сидеть в туалете. Девчачий туалет – самое безопасное место, когда надо укрыться от мальчишек. Они бояться его, как огня. Даже подойти близко к женской уборной – считается у них позором, а уж если кто-то из мальчиков случайно дотронется до дверной ручки, он будет считаться «заразным» до тех пор, пока не передаст свою «заразу» кому-нибудь из друзей хлопком по спине. Иногда мои одноклассники так расправляются с теми, кого не любят. Притянут всей толпой какого-нибудь бедного сопротивляющегося мальчишку к туалету и впихивают его в двери, пока тот не заревёт во весь голос. Потому что, лучше прослыть избитым или плаксой, чем побывавшим в женском туалете. В менее жестоком варианте это выглядит так – отбирают у неугодного портфель и со смехом зафутболтивают в заветную дверь. В этом случае кто-нибудь из девчонок, как правило, вышвыривает, трофей обратно. И опозоренный ученик потом долго не притрагивается к прокажённому предмету. Портфель так и валяется до конца дня в коридоре, выставив на всеобщее обозрение выпавшие учебники в измалеванных обложках.

После уроков, Валентина Ивановна произносит ставшую привычной фразу: «Берём портфели, становимся по парам и тихо идём в раздевалку. Группа продлённого дня остаётся в кабинете».

Группа продлённого дня – это я, Денис Клименко и Тимур Арсенашвили. Я терпеть не могу, моменты, когда весь класс строится в проходе, пиная друг друга мешочками со сменкой, а мы втроём остаёмся сидеть за партами. Я так завидую одноклассникам, которые идут домой сразу после уроков. А мне приходится ждать в классе Валентину Ивановну, которая отводит счастливчиков в раздевалку, а потом возвращается за нами, чтобы проводить в дежурную группу на первый этаж, туда, где розовые стены разрисованы сказочными персонажами, и где собираются все первоклашки и второклашки, у которых допоздна работают родители.

На продлёнке я делаю домашку, посыпая тетрадь крошками бутерброда с вареньем, который с утра мама запихивает мне в портфель. У меня все учебники пропитались запахом намокшего в целлофане батона и смородинового варенья. Потом мы с воспитательницей Ниной Николаевной идём в кинотеатр «Родина» и смотрим там очень интересное кино про неуловимых мстителей. Всю дорогу обратно, я думаю о цыгане Яшке, и восхищаюсь поступками отважных ребят. Мы идём через рощу, шурша жёлтыми кленовыми листьями, собираем каштаны и жёлуди для поделок.

– Нина Николаевна, а давайте завтра снова сходим на «Неуловимых», – предлагает Тимур, видимо не только меня фильм взял за душу.

– Нет, завтра у нас есть другое важное дело: во втором «Г» ученик сломал ногу, мы должны навестить больного товарища.

– А послезавтра? – навещать больного товарища, конечно, тоже очень интересно, но нам хочется ещё раз сходить в кино.

– А послезавтра мы пойдём в читальный зал детской библиотеки.

Ну, это уже совсем что-то скучное. Мы переходим дорогу, поднимая вверх разрисованные флажки на пластмассовых палочках.

В шесть часов всех продлёночных детей разбирают по домам, остаёмся только мы с Денисом, у Тимура в кинотеатре заболел живот, и за ним прямо туда приехал папа на москвиче, как у дедушки. Нина Николаевна отводит нас под двери класса и велит ждать родителей. Мы сиротливо сидим на портфелях под стеночкой, я внимательно рассматриваю свои коленки в серых колготках, с Денисом мне не о чем разговаривать. Потому что он мальчишка. А с мальчишками-одноклассниками дружить сложно, не то, что со Славкой.