Елена Макарова - Фридл

Фридл похвалила меня за рисунки. За фигуры, за то, как я их чувствую. Однажды она принесла мне глину. Я никогда не лепила из глины. И Фридл сказала: слепи что хочешь, не бойся. Я слепила людей, сидящих вокруг мертвого тела. Фридл взяла работу на выставку, она сокрушалась, что ее негде обжечь, и, конечно, скоро моя скульптура развалилась на части. На выставке я увидела лепку какого-то мальчика из Бельгии, настолько лучше моей… Фридл сказала: не завидуй, этот мальчик из семьи художника, у него хорошая подготовка. Ты тоже научишься».

Бесстрашие Рембрандта. Он не боится входить в темную комнату. Он верит – есть источник света, пусть он бесконечно далек от нас, но он есть. Рембрандт – взрослый художник. Он входит во тьму, пережидает, осматривается. И вот на его глазах проступают силуэты вещественного мира, и они тем зримей, чем сильней и направленней взгляд художника.

Это я рассказываю девочкам после отбоя. Лаура к вечеру никакая, и я частенько ее подменяю. В ее 24-й чудные девчонки, но угомонить их – сущее мучение. Особенно когда спать хочется. А мне легко. Я могу прикорнуть в тихий час. Ведь я не воспитатель и не отвечаю за порядок. Номинально моя функция ограничена уроками рисования. Это имеет преимущества. Девочки знают, что ко мне бессмысленно обращаться по бытовым вопросам и с жалобами на подруг и воспитателей. Все остальное – пожалуйста!

На ночь мы забываем о Терезине. Я рассказываю девочкам про мужественного эскимоса Нанука и вечную мерзлоту. Все белым-бело, наше будущее – белый лист… Что мы на нем нарисуем?

Гонда был в таком восторге от выставки, что выхлопотал нам с Павлом разрешение поселиться в отдельной комнатушке. С дверью. Вход со двора.

В отделе распространения жилплощади нам выдали массивный ключ с полукруглым отверстием и тремя толстыми зубчиками. Но когда мы повернули его в скважине и открыли дверь…

Здесь можно спать сидя, – сказал Павел.

И закрыться на ключ!

Может, здесь был сортир?

А если прорубить стену?

Тогда мы окажемся в коридоре первого этажа.

А что, если надстроить снаружи? Спереть со стройки три листа фанеры…

Но как быть с дверью?

Тогда фанера не годится. Если б найти старые двери такого же размера…

Или сбить доски…

Давно мы так не смеялись. В веселом настроении написали открытку Отто и Марии.

Мои дорогие! Могу сообщить вам, что мы здоровы и нам хорошо. Мы оба прилежно трудимся – я в отделении по работе с молодежью, а Павел – на строительстве плотником. Посылки и пожелания мы получили, от этого было много радости. Надеемся вскоре что-нибудь от вас услышать. Привет огромный всем, в том числе и Хильде. Ваши Павел и Фридл.

30 июля мы перебрались в новую «квартиру». Павлу удалось раздобыть метровые листы фанеры, доски и стекло для окна. Вместе с ребятами из бригады они за два вечера – благо летом темнеет поздно – выстроили нам светлицу.

«Как входишь к ней из сада, со двора L-410 – сразу койка, полка… стул вроде лавки, не было ничего одинакового. На стене – коврик из тряпок, очень красивый, но не помню, что на нем было изображено, может, просто красота… Все было занавешено темно-голубой материей, так что не видно стен… Кажется, за простыней в углу была еще одна койка и ниша. Туда, наверное, умещалась вся утварь, потому что я не запомнила ни одежды, ни посуды, одни книги да бумаги… И было там страшно холодно, так холодно…»

Марта забегает вперед. Холодно будет зимой. Пока же стоит невыносимая жара. Мы завшивлены, искусаны клопами и блохами. По утрам наш двор превращается в полосатый ковер из матрацев, которые воспитательницы с девочками прожаривают на солнце. Но и это ничего не дает.

Почесываясь и поеживаясь, мы с Павлом проглядываем машинописные страницы докладов, среди них и мой «Детский рисунок». Все, что было прочитано по-чешски, переведено на немецкий: Гонда отчитывается перед комендатурой.

Кто такая Берта Фройнд? Смотри, что пишет!

«Три великих инструмента воспитания – Прекрасное, Благородное и Правдивое – мы находим не только в Природе, но и в Искусстве. Изучая с детьми произведения искусства – будь то архитектура, скульптура, рисунок, живопись, литература или музыка, – мы открываем перед ними возможность познавать красоту на свой лад, наблюдаем чудесное воздействие искусства. Дети воспринимают его всей душой и тут же хотят сделать что-то сами».