Лия Иванова - Влюбиться в Париже

На улицах Парижа уже темнело, прогулка подходила к концу. Мишель не хотела, чтоб это заканчивалось, ведь ей осталось всего пару дней! А что дальше? Дни пройдут, она уедет домой, это все закончится и все? От такой мысли на душе становится холодно, но она не хочет, чтоб эта сказка, как в «Золушке», ровно в 12 закончилась, карета превратится в тыкву, а она вновь станет обычной девчонкой из Питера.

– Все скоро закончится. – Повторила вслух Мишель, смотря куда-то вдаль.

– Что закончится? – непонимающе спросил Рома.

– Я через пару дней должна буду вернуться домой.

Они молчали и смотрели куда-то вдаль, как будто оттуда должен был прилететь волшебник на голубом вертолете и продлить их время пребывания друг с другом.

Они сошли с корабля на берег, где их ждала черная машина, молча сели в нее и долго смотрели друг на друга не зная, что сказать.

– Я хочу, чтоб эти два дня ты была рядом со мной.

– Что? Но, я…

– Я не заставлю тебя делать то, чего ты не захочешь… черт, я даже слов подобрать не могу!

Мишель понимала, чего он хочет, понимала, чего хочет она.

– Если эти моменты должны быть счастливыми, то пусть они будут, – тихим голосом ответила Мишель.

– Мы поедем сейчас в отель, соберем твои вещи, я сам тебя послезавтра отвезу в аэропорт. Эти два дня ты поживешь у меня на квартире, с видом на весь город, мы с тобой погуляем по Парижу, купим всем твоим близким подарки и…

Мишель дальше не слышала, о чем он говорит, уехать с отеля, переехать к нему на квартиру и хочется и колется. Она должна поехать, должна провести последние два дня с ним, должна получить еще больше эмоций, она чувствовала себя подсевшей батарейкой, которая нуждалась в полной подзарядке.

Пребывая в своих мыслях, она не заметила, как они оказались в номере и стали собирать ее вещи.

«Надеюсь, я делаю все правильно. Знаю, папа бы не одобрил, но это моя жизнь и если я совершаю ошибку, то это моя ошибка и никто меня не вправе осуждать. Я верю ему, не знаю откуда такое чувство уверенности, но мне спокойно с ним, слишком мало времени и если жизнь дает шанс продлить времяпребывание с ним, я возьму этот шанс – возьму без всяких сомнений!»

На ресепшене Мишель сдала ключ от номера, ей вернули паспорт, поблагодарили за выбранный ею отель, пожелали удачи и хорошего времяпровождения.

– Завтра мы сходим в Лувр, ты любишь картины? – Роман сидел за рулем своего авто, Мишель рядом, и они мчались по центру города к нему на квартиру.

– Я обожаю искусство! Мой любимый художник Сальвадор Дали, интересно он будет в Лувре?

– Вот завтра и узнаем, – с довольной улыбкой ответил ей Роман.

Они въехали на подземную стоянку.

Лифт поднял их на последний этаж. Мишель вошла внутрь квартиры и от изумления ахнула, у ее ног лежал весь Париж! Стены спереди не было, это была металлокаркасная застекленная конструкция, квартира непроизвольно увеличивается в два раза. Это была квартира-студия. С левой стороны была оборудована спальня, с огромной круглой кроватью, сбоку, зеркальный шкаф в полстены, отчего пространство комнаты увеличивается еще больше, а с другой стороны огромное окно с видом на город, спустившись на две ступени стоял белый рояль, посредине комнаты угловой кожаный белый диван, перед ним огромная плазма с домашним кинотеатром, справа опять надо было подняться на две ступеньке, и словно на пьедестале – кухня огромная, вся белая, столешница мраморная, посредине кухни мраморный белый стол.

– Квартирка маленькая, но со вкусом! – поскромничал Рома.

– Маленькая, да тут 100 кв. м., если не больше! Из этой квартиры трехкомнатную сделать можно! – глаза Мишель настолько округлились, что Рома не сдержал смех.

– Я сюда никогда никого не привожу, это мое личное пространство, здесь я отдыхаю, собираюсь с мыслями, обдумываю различные предложения. Я не знаю почему, но мне захотелось, чтобы ты здесь побывала…

– Ты играешь на рояле?

– Да! Музыка меня успокаивает. Какой у тебя любимый композитор?

– Моцарт, я обожаю его!

– Ну-ка, вспомню ли я что-нибудь из его произведений…

Квартиру заполнили прекрасные звуки классической музыки, на душе у Мишель стало спокойно и легко, она стала ловить себя на мысли, что в этом месте, она бы провела все свою жизнь. Стрелки часов, словно завидуя ее счастью, мчались вперед, близилось время к двенадцати ночи. Веки предательски опускались вниз, становились все тяжелее и тяжелее.

– Ты, наверное, устала, – с нежностью в голосе произнес Рома.