Дмитрий Правдин - Хирург на районе

Мы взяли Веню под руки и потащили в хирургию. Представляю себе, как мы смотрелись со стороны: двое замерзших врачей в белых халатах тащат по сугробам голого человека.

Принесли, бросили на кровать, зафиксировали ремнями. Взгляд у Гвоздева был отсутствующий — пациент явно ничего не соображал. Я не думал, что все обойдется, но Веня выздоровел без осложнений.

Чудеса, да и только! До сих пор, наверное, спирт пьет.

У больного Гвоздева, похоже, развился алкогольный делирий, белая горячка. Довольно распространенное явление среди запойных пьяниц. Операция или травма может ввергнуть алкоголика в делирий на неделю.

У одной женщины, с виду вполне приличной, но целую неделю усугубляющей самогон, делирий развился после того, как она сломала кости голени. Представьте себе: палата на третьем этаже. В палате — дама, ее травмированная нижняя конечность бережно уложена на высокую хирургическую раму, именуемую шиной Беллера, сквозь пяточную кость проведена металлическая спица, которая фиксирована дугообразной стальной скобой, подвешенной к обыкновенной гире на шесть кило. И все это гордо называется — скелетное вытяжение. И внезапно дама «ловит белочку» и видит в углу палаты кого-то двухголового, кто собирается ее убить.

Женщина подтянула гирьку, сняла ногу с подставки и так с гирькой в руках на одной ножке допрыгала до окна и хотела уже вниз сигануть. Хорошо, что я в палату зашел. Вот так на подоконнике и поймал ее, с гирькой в руках и неестественно вывернутой сломанной ногой. Еле успокоили и снова вытяжку наложили. Только лошадиная доза успокоительного помогла унять разыгравшийся алкогольный бред.

В дальнейшем пациентам, которые долго сидели на этаноле, я профилактики ради назначал успокаивающие уколы типа реланиума, седуксена. Иногда помогало.

После того как мы дважды спасли Веню, в отделение привезли агрессивно настроенную пьяную бабенку с ножевым ранением в брюшную полость. С ней прибыла группа поддержки в виде пьяных мужа и брата.

Новый год продолжался.

Пьяная троица грязно ругалась, требовала к себе повышенного внимания. У женщины текла кровь, явно были повреждены сосуды внутренних органов, но от операции она категорически отказывалась.

— Послушайте, — устало уговаривал я. — У вас проникающее ранение в живот, кровотечение, необходима экстренная операция. Нужно немедленно госпитализировать вас в хирургическое отделение.

— Доктор, ты так лечи! — заявил пьяный муж.

— Да, сделай какой-нибудь укольчик. Ты же доктор, — вторил ему брат пострадавшей.

Сама раненая лежала на каталке и только мотала головой. «Что ж за день такой, сплошные придурки!» Я дал им полчаса подумать, оставил их в ванной комнате, а сам пошел осмотреть следующую избитую.

Симпатичная деваха лет двадцати, постанывая, лежала на кушетке. Под правым ее глазом красовался большой синяк. С ее слов, любимый мужчина одарил за невнимание, аккурат в ноль-ноль часов, под звон курантов.

Благо, рентген-лаборант в тот момент находилась в больнице — я сделал девице снимок черепа просто потому, что так положено. Это в дальнейшем здорово меня выручило.

На снимке кости были целы, но девушка утверждала, что после удара на несколько минут потеряла сознание. Я выставил ей диагноз «сотрясение головного мозга и ушибы мягких тканей лица» и госпитализировал в стационар.

Уже завели историю болезни, приготовили постель, девушка даже посидела на ней. Но когда я отвлекся на даму с ножевым ранением, девушка с синяком улизнула из больницы.

А через неделю она скончалась у себя дома. На вскрытии обнаружили перелом свода черепа, большую субдуральную [9] Головной мозг покрыт тремя оболочками — твердой, паутинной и мягкой. Субдуральное пространство располагается под твердой мозговой оболочкой и над паутинной. Но в клинической практике, при травмах головы, берут во внимание твердую мозговую оболочку (ТМО). Если кровь скопилась выше ее, то такую гематому называют — эпидуральной, если ниже, под ТМО, то субдуральной. Последняя наиболее опасна. гематому. Ушиб головного мозга. Родственники сразу обвинили меня в ее смерти, написали в прокуратуру, собирались подавать в суд.

Они считали, что я отказал в госпитализации пострадавшей с тяжелой черепно-мозговой травмой. Тут меня снимок и выручил: на нем были четко видны целые кости черепа покойной. То есть первого января она не получала той травмы, которая унесла ее в могилу. Следователи дожали любимого погибшей девушки, и выяснили, что он после ее чугунной кочергой по голове стукнул. Да так, что кочерга погнулась, а череп раскололся.