Дмитрий Правдин: Хирург на районе

— Это правильно. Только другие доктора сидели тут до вас щеки дули, сами, мол, все знаем. А по большому счету тут никто, кроме Леонтия Михайловича, травму толком-то и не знает. Он же в хирургию из травматологов пришел, так обстоятельства сложились. Прислали его травматологом к нам, пришлось по ходу в хирурги переучиваться, работать некому.

— Да, а я и не знал, что он в прошлом травматолог.

— Он вообще умница. И травматолог, и хирург хороший, и трепанации черепа сам делает! Держитесь его, он вас многому научит. До вас которые были — шибко гордые все. Сами типа все знали! Иногда так косячили, что мы сами шли и заведующего звали, он и переделывал. А учиться никто не хотел. Мы — хирурги, говорили! Нам ваша травма не нужна. Может, и хирурги, но я считаю, если в район попал, то учи и травму! Верно, доктор?

— Любовь Даниловна, я с вами тут полностью согласен. Раз в районе травмы много, ее и надо изучать, и другие дисциплины — детскую хирургию, урологию, нейрохирургию.

— Точно, точно, доктор, изучайте! А мы вам, чем сможем, поможем.

— Спасибо, Любовь Даниловна.

Зря я, наверное, вспомнил про нейрохирургию. Не успел до ординаторской дойти, как на меня выбежала санитарка:

— Доктор! Доктор! Вас срочно зовут в детское отделение!

— А что случилось?

— Точно не знаю, но там сына начальника районной милиции с чем-то привезли. Консилиум собрали и вас велели позвать.

— Хорошо, иду. Показывайте дорогу.

— Дмитрий Андреевич, я вам в двух словах сейчас все объясню, — шепотом заговорила Алла Борисовна, заведующая детским отделением. — Понимаете, к нам доставили мальчика с черепно-мозговой травмой.

— А почему к вам, а не в хирургию?

— Видите ли в чем дело… Он сын начальника местной милиции, а мама у него директор школы, и они попросили меня, чтоб госпитализировали в наше отделение.

— Да почему к вам?

— Ну, у вас там бомжи, уголовники, всякие другие асоциальные элементы. У нас мальчику будет более комфортно. Ну, вы меня понимаете?

— Понял, — протянул я. — Хирургия наша, значит, гадюшник?

— Ну, почему гадюшник, у вас нет отдельных палат, а у нас есть.

— Ладно, меня чего позвали?

— У мальчика черепно-мозговая травма. Его зверски избили какие-то хулиганы, сейчас с мальчиком происходит что-то странное. У нас невролог в отпуске, вот мы вас пригласили.

— Хорошо, пойдемте посмотрим, — сказал я.

Я не стал говорить, что я не нейрохирург. Бесполезно! Я уже понял, что во мне видят не просто хирурга, а представителя любой хирургической специальности, за исключением, пожалуй, лор-врача и гинеколога.

В палате, куда меня привели, уже был начмед Семен Семенович Лившиц, еще два педиатра, мама пострадавшего и сам собственно пострадавший. Сережа, пятнадцатилетний худенький подросток, сидел на кровати, поджав ноги по-турецки, дурашливо смеялся, корчил рожи и показывал присутствующим язык. От него исходило такое алкогольное амбре, что впору было предлагать закуски.

— Послушайте, коллеги, да он же у вас в дупель пьяный! — констатировал я, осмотрев парня.

— Да как вы смеете! — фурией взвилась мама мальчика, красивая ухоженная дама. — Кто дал вам право делать такие выводы?

— А вы сами не видите? — спокойно спросил я.

— Что я должна видеть?!

— Что ваш ребенок пьян. Кто вам сказал, что его избили?

— Сам Сережа!

— Я думаю, что он вам солгал.

Сережа скорчил очередную рожу, сказал: «Тпрю-ю-ю-ю-ть!», после чего завалился на бок, пустил тягучую слюну и… захрапел.

— А-а-а-а-а! — заголосила женщина. — Ну, что вы все стоите? Он же умирает!

— А хирург-то прав, — заявил начмед, принюхавшись. — Черт побери, он пьян.

— Да что вы такое говорите, Семен Семеныч! — завопила мама Сережи, и ее красивое лицо исказила злобная гримаса. — Мой мальчик не пьет! Он отличник, музыкальную школу закончил. Я вас прошу, помогите.

— Послушайте, — попытался я объяснить еще раз. — Ваш сын мертвецки пьян. Его не надо спасать, ему не нужна наша помощь. Он проспится — и все будет в порядке, понимаете? Раньше, может, и надо было желудок промыть, а сейчас уже поздно.

— Я так этого не оставлю! — ярилась дама. — А вас, — она грозно посмотрела на меня, — привлекут за неоказание помощи. Это я вам обещаю!

«Отличное, начало. Сначала чуть не пристрелили, затем коновалом обозвали, потом главный пропесочил из-за ерунды, теперь еще эта тюрьмой грозит из-за того, что ее сыночек назюзюкался. И это за какие-то двое суток! Ну, дела! Что дальше-то будет?»