Андрей Ломачинский - Вынос мозга

В кунге было тихо. Двое беспорядочно лежали на полу. Голова прапорщика находилась под лавкой, рядом с сапогом Альмухамедова. Сам Сатар лежал лицом вниз в рвотной луже. Один Синягин полусидел в углу, тоже облёванный, но с полуоткрытыми глазами, никак не среагировав на свет.

— Товарищ прапорщик, Михал Саныч! Альтик, Синя! Вы чё, мужики?!!

Ответом был только сдавленный вздох со стоном Синягина.

Ляховецкий с трудом залез в кунг и стал тормошить лежащих. Все были живы, но без сознания. Вытащив откуда-то пару засаленных ватников и старое солдатское одеяло, сержант попытался устроить какое-то подобие изголовья и уложить на него в ряд всех троих. Наконец это удалось. Сам он чувствовал себя заметно лучше, чем пять минут назад, головная боль утихла, хотя головокружение оставалось... Ясно, что никакой другой помощи, кроме скорейшей доставки к врачу, водитель предложить не мог. Снова выпрыгнуть из машины Ляховецкий побоялся. Лёг па пол около двери и сполз на землю. Затем, держась за борт, вернулся в кабину и рванул на КПП.

На КПП обычно дежурили четверо — двое выходили «на периметр» ходить вдоль колючей проволоки и отлавливать заблудших грибников, а двое сидели «на телефоне». Обычно «на телефоне» сидят старослужащие, а молодые бегают «по колючке» — это далеко, до следующего КПП, там надо расписываться в контрольном журнале. Время «на палке», как называли шлагбаум, текло медленно и размеренно, иикаких ЧП не случалось, и дежурство было безусловной халявой. Поэтому появление машины оттуда, впрочем, как и машины туда, считалось событием. Едва заслышав шум мотора, один солдат выходил из будки к шлагбауму с автоматом наперевес, а другой открывал журнал для соответствующей записи «о пересечении периметра».

На этот раз наряд сразу понял, что случилось нечто экстраординарное — приближающийся «газон» швыряло по сторонам, а в кабине не было офицера, один водитель-срочник. Скрипнули тормоза, и Лях, как называли Ляховецкого в полку, грузно вывалился из кабины. В глазах наряда застыл немой вопрос.

— Мужики, телефон срочно! Капитана Лыкова убило, остальные в отключке, да и мне херово, едва держусь! — выпалил Ляховецкий.

— Что случилось?

— А кто его знает — радар всех пожёг!

После этих слов солдаты подхватили Ляха и потащили его в будку.

— Куда звонить-то? Дежурному?

— Давай дежурному, а потом куда повыше. В штаб полка звони!

Дежурный пустился было в пространные расспросы, что да как, но короткий доклад Ляха положил конец его сомнениям:

— Товарищ дежурный, нам тут пиздец. Если врача не будет, щас ещё трос сдохнут. Самому мне их не доставить — не могу машину вести, голова сильно кружится.

Дежурный сразу позвонил в полковой медпункт, затем в штаб.

Поставив всех на ноги, он прыгнул в УАЗ и покатил к месту происшествия. Минут через десять был у КПП вместе с экстренно вызванной техгруппой, а ещё через минуту туда прибыли доктор и фельдшер на своей «санитарке». Доктор кольнул что-то стандартное, вроде корглюкона, и занялся установкой внутривенных систем. Самых тяжёлых, Иванюка и Альмухамедова, положили на носилки и потащили в «санитарку». Ляховецкого и Синявина оставили на полу в кунге.

На КПП зазвонил телефон, это сам командир полка требовал доклада. Выслушав, что и как, приказал времени не терять и везти пострадавших прямиком па аэродром. А ещё минут через сорок вся четвёрка уже находилась в воздухе в пустом брюхе военно-транспортного самолёта Ил-76. Тогда же из клиники военно-полевой терапии вышла санитарная машина на аэродром «Ржевка», что под Ленинградом. Самолёт и «скорая» прибыли на аэродром практически одновременно.

Как только поражённые были доставлены в Военно-медицинскую академию, встал вопрос, от чего же их лечить. С Ляховецким все было более-менее ясно — у парня активно съезжала крыша, были дополнительные неврологические симптомы и острый цистит не совсем понятного генеза — воспаление мочевого пузыря. Впрочем, чего же тут непонятного? Что мозги, что мочевик — наиболее «мокрые» органы. Вот их СВЧ и зацепило в первую очередь. Были вызваны психиатр, невропатолог и уролог. После того как необычный консилиум назначил терапию, дела у нашего шофёра быстро пошли на поправку. Цистит прошёл за неделю без особого лечения. Какое-то время сержант ещё демонстрировал странные симптомы, напоминающие смесь сотрясения мозга, менингита и алкогольного опьянения с крайней психоэмоциональной лабильностью, но через пару месяцев и это прошло. Паренька ещё с полгода потаскали по клиникам академии ради науки, а потом выписали в часть, как раз под его дембель. Легко отделался.