Андрей Ломачинский - Вынос мозга

И тут случилось несчастье. Окончательно убедившись, что Нельке деваться некуда, поняв, что теперь она по-любому выйдет за него, Пётр сорвался. Нет, он ни в коем случае не был каким-то злодеем, обманувшим её. Просто сдерживающие мотивационные механизмы в виде «выпьешь — пошлю на три буквы» перестали его пугать. Остальное: желание создать семью, любовь к Нельке и будущему ребёнку — всё это осталось. Он искренне хотел больше не пить. Он просто сорвался.

Самое страшное, что рациональная сторона его сознания оказалась абсолютно права — Нелька даже и не подумала его бросать. Всякие условия и ультиматумы оказались давно забытыми и несерьёзными. Нелька страшно хотела семью! Она стоически стала выискивать его по дружкам, тянуть пьяного к себе в комнату по крутым лестницам. От таких упражнений её беременный живот иногда побаливал, но не так чтоб сильно. Но Нелина любовь сослужила злую службу Петру — его тормоза совсем отказали. Она ведь даже не ругала его. Тихо стояла и плакала, отмывая его рвоту и стирая его трусы. Когда он был более или менее вменяем, просила, умоляла, стояла на коленях, валялась в ногах, шептала ему на ухо, вслух мечтая о будущем... Тщетно. У Петра начался запой, чего раньше никогда не было. Деньги исчезли полностью. Какие там фрукты и овощи — Нелька две недели ходила просто голодной. Конечно, можно зайти к соседям, к Колобку: эти последнее для беременной подруги отдадут! Нелька так и поступала, но только в моменты, когда совсем невмоготу. Да, она простая примитивная лимитчица, но и у неё есть гордость. Ей стыдно за Петра.

И вот Нелька не выдержала. Пётр пришёл пьяный и с ободранным лицом. Тут она ему и закатала первый, и последний скандал. А ведь это был день аванса! И он не дал ей ничего. Она сказала, что отныне она будет жить исключительно на свои деньги — ей нужно хотя бы элементарно нормально питаться. Но, видимо, запой уже сделал своё дело — Пётр совершил поступок, которого Нелька от него никогда не ожидала. Он вырвал из её рук её же кошелёк и быстро убежал. Она гналась за ним почти до вахты и, наверное, догнала бы, если бы так не заколотилось сердце и не налился противной тугой болью низ живота. Испуганная баба Аня выскочила из своего закутка и усадила Нелю к себе на вахтёрский стул. Минут через десять боль прошла, и Нелька, размазывая сопли и закрывая рукой слёзы, пошла к себе в комнату.

Пётр вернулся часа через два. Гораздо пьянее, чем был, да ещё принёс с собой две бутылки водки. Он кинул Нельке её пустой кошелёк и предложил с ним выпить. Неля молча взяла водку и выставила её за дверь. Вообще-то, было желание всё разбить, но она просто вспомнила тот вечер, когда только узнала о своем залёте, и ей очень захотелось повторить нечто подобное.

Её простенький расчёт сработал: Пётр вышел в коридор за водкой, а Нелька проворно закрыла дверь за его спиной. Не веря больше в надёжность шпингалета, заперла замок на два оборота.

— Ты, пусти, коза! Сука, чё делаешь?!

— Нет, теперь не пушу. Иди пей где хочешь, а не у меня в комнате. Жри свою водяру! Мне плевать. На тебя плевать!

— Ну и сука! Пойду и выжру! Всю выжру тебе назло!

Нелька бросилась на кровать и зарыдала, уткнувшись носом в подушку. Плакала долго и безутешно, пока слёзы не кончились и на смену им пришли глубокие порывистые вздохи, как бы с лёгкой дрожью. Такое бывало с ней очень давно, маленькой девочкой, когда после сильного и длительного рёва от несправедливой обиды вдруг внезапно приходило облегчение в виде таких вот шумных вздохов. Ей самой показалось на момент, что она опять в своём детстве, плач сработал как дежавю. Вроде она не прошедшая Крым и Рим тридцатилетняя стокилограммовая бабища, а снова маленькое, запуганное существо, спрятавшееся между тёплой печкой и здоровым мешком с тыквами от страшного огромного мира с коварно обижающими взрослыми. Эти внезапно навернувшиеся детские переживания стали приятны ей, она ещё пару раз вздохнула и закрыла глаза. Скоро перед глазами поплыли мутные большие картины, переходящие в неясные пятна, фиолетовые, синие, жёлто-зелёные на бесконечном бархатном фоне чёрной пустоты. А потом унеслись и они, и Нелю окутал тихий сон, каким спят вдоволь наревевшиеся дети.

Она проснулась под утро от страшного стука в дверь. Наверное, Пётр припёрся, кому же ещё.

Однако за дверью явно было несколько человек. Все, похоже, трезвые, голоса вроде знакомые — мужики со второго этажа. Накинув халат, она поспешила открыть. Точно, перед дверями стояли два парня из 28-й, по-домашнему одетые в «спортивку». Видно, что испуганы.