Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Книга первая. Изгнание

Протопав, уходит конвой.

— Смешно! — говорит один офицер другому. — Это как плевок. Три года сражались, а свои знамена полки получили в день когда приказано прекратить борьбу и оставить Русь.

— Оставь, Издетский. Негоже нам теперь знаменами размахивать. О себе надо подумать, ротмистр!

— Дерьмо! Все дерьмо! Порядочные люди... э... в такие моменты стреляются.

— Покажи пример.

— Я, надеюсь, еще пригожусь. Идем.

— Так каждый рассуждает. Война, дорогой мой, всех чему-то научила!..

...Вещи Врангеля переносят на Графскую пристань для отправки на крейсер «Генерал Корнилов», который пойдет под флагом главнокомандующего. Главнокомандующего ли? Чем он теперь командует?.. Медленно и величественно спускается Врангель по ступеням пристани в сопровождении командующего флотом. («Каким? Кому принадлежащим?») Они направляются к катеру, чтобы объехать грузящиеся суда. Неожиданно на пути возникает странный пожилой человек в сожженной на полах шинели. Врангель инстинктивно останавливается, озирается на конвой. Человек представляется: командир Смоленского полка полковник Новиков, отошедший с остатками своей части с фронта. В чем дело, полковник? — Врангель напружинивается, берет себя в руки. Волчьи глаза смотрят люто. Он ждет просьб, бредовых советов, предложений, выстрела — чего угодно.

Новиков объясняет: он и вверенные ему офицеры и солдаты, оставшиеся верными идеям борьбы с большевиками, решили уйти в горы, чтобы вести партизанскую борьбу. Врангель расцветает — вот пример, достойный подражания! Он обнимает, троекратно целует полковника в небритые щеки, пахнущие почему-то борщом, благодарит за службу и, приосанясь, объявляет, что полковник Новиков производится в генералы. Несколько человек из свиты тоскливо кричат «ура». Новиков, не стесняясь, вытирает рукой слезы. «Жаль, нет ни одного представителя прессы, разбежались, как крысы с тонущего корабля», — думает Врангель, подзывая адъютанта.

— Озаботьтесь, генерал, чтоб история командира героического Смоленского полка немедля попала в газеты («Какие? Где? Кого сейчас интересует история белого движения? Разве что «Times»?), — говорит он громко и торжественно.

Происшедшее только что тут, на глазах многих людей, радует и бодрит Врангеля. Он весь во власти щекочущих его самолюбие ощущений. И поэтому не сразу замечает обратившегося к нему человека, вышедшего из-за спины новоиспеченного генерала.

Человек сравнительно молод, ему нет и тридцати. Он чем-то напоминает Врангелю... его самого счастливых времен студенчества в Горном институте: высокий, с длинным, аристократическим, смуглым лицом и светлыми, веселыми и бесстрашными глазами. Врангелю импонирует, что даже в партикулярном молодой человек держится необычайно прямо, как отменный боевой офицер. Одного только не может понять Врангель: почему этот приятный молодой человек здесь и чего он хочет? Хотя фамилия Венделовский, которую тот называет, кажется главнокомандующему очень знакомой. Врангель заставляет себя сосредоточиться и прислушивается.

— Княгиня Куракина Татьяна Георгиевна, урожденная баронесса Врангель... — говорит молодой человек. — Письмо... Меня две недели не допускали к вам, ваше высокопревосходительство.

Врангель вспоминает все: товарищ сына Татьяны… Климович... Фон Перлоф... Неподходящее время для проверки...

— И что же вы хотите, господин Венделовский? — спрашивает он будто мимоходом.

— Продолжать борьбу, ваше высокопревосходительство! Я поклялся!

— Прекрасно! — ободряюще улыбается Врангель. — Вы хотите остаться со Смоленским полком? — Это была ловушка, одна из тех, которые обожал командующий.

— Готов, если вы приказываете и благословляете меня! — ответил Венделовский не задумываясь.

— Вашу руку! — В глазах Врангеля мелькает сомнение. Чувствуется, он колеблется, прежде чем принять какое-то решение, — это совершенно несвойственно ему, да еще и на людях особенно. Выпустив руку Венделовского, Врангель говорит подчеркнуто громко, чтобы все слышали: — Благодарю вас за патриотизм! Будем бороться вместе, господин Венделовский! — И, обернувшись к адъютанту, отдает распоряжение: — Прикажите, генерал, погрузить господина Венделовского на «Корнилов».

По шатким мосткам Врангель переходит на катер. Катер тут же отходит и направляется в Килен-бухту...

Через полтора часа он возвращается. Тепло. А на солнце даже жарко. Море как зеркало. Над головой голубое небо. С площади удалены все лишние. Врангелю докладывают: войска погружены. Сейчас начнут грузиться заставы. Последняя связь с фронтом прервана. Служащие городского телеграфного узла заявили, что занимают нейтральную позицию, обслуживать воюющие стороны отказываются («И не накажешь мерзавцев!»).