Евгений Москвин - Сломанная шкатулка

Но какое значение имеет дверь? Он не мог объяснить того, что изобразил, а стало быть допустил промах. В динамике слышатся уверенные кожаные шаги — кажется, сейчас появятся долгожданные ботинки, но в последний момент они все же отступают, унося за собой и звук, и так повторяется несколько раз. Ощущения у Обручева примерно такие же, как в раннем детстве, когда однажды, обеспокоенный начинающейся простудой, он прилег на кровать и, уставившись на «косиножку», которая пристроилась в углу, увидел боковым зрением, как бордовый пинбол слева от него медленно ездит туда-сюда, вдоль широкой стены, но только начинает деревянный ящик плющить кожу на его запястье, — (между тем, рука в стену не упирается, она свисает с кровати, истирая локтем наволочку, и даже до пинбола ей никак не дотянуться), — сразу отступает, съезжая в обратную сторону; затем возвращается и снова старается въехать ему на руку, каждый раз все с большим и большим успехом. Боли он не чувствует, только некий странный, галлюцинативный резонанс, и то не в запястье, а в груди и глазах…

Снова скрип ботинок — на сей раз, кажется, они подошли к раме «картины» еще ближе. Притаились. Очевидно, он чего-то не учел. Не прорисовал какую-то деталь. Он медленно изучает то, что уже есть, что уже готово, — нет, вне всякого сомнения, это «Лист клена». Без ботинок. А на том месте, где они должны находиться — в правом нижнем углу — его мозг, не пытаясь что-то домыслить, оставил бледный туман, в котором плавают цилиндр и усы… Черт!

Обручев выпускает стакан вина и резко, почти истерично расправляет пятерню, словно хочет поработать между пальцами лезвием ножа. В его ногтях отражаются пятнышки света от лампочек и мишуры, тут и там вплетенной в шторы, в горшочные растения, в новогоднее дерево, играющее светом в противоположном углу. Одна из немногих елей в этой части света, и та ненастоящая.

Снова он напряженно вглядывается в экран. Ботинки вот-вот должны появиться, и Обручев вспоминает, какие у них пузатые мысы, но… опять, опять не получается, и скрип безнадежно затухает.

«Я так упорно пытаюсь представить все это, но зачем?»

Обручев замер на несколько секунд, а потом снова повторил себе:

«Зачем?» — и тут же, не дожидаясь ответа резко помотал головой, чтобы видение отступило…

Недавно одна известная галерея выпустила рекламный буклет о его творчестве. «Лист клена» занимал половину узкой глянцевой обложки. Это и есть ответ? Ну вот, так уже лучше.

Рука Обручева потянулась к оконной раме и открыла форточку. С улицы послышался разноголосый смех. Обручев повернул голову и тотчас растянул губы в улыбке: кто знал, что Джованни вернется именно теперь и будет развлекать прохожих своими лацци? Повстречав его на улице несколько дней назад, он специально остановился понаблюдать за трюками, которые помнил еще с юности. Арлекин всегда возвращался так же внезапно, как и исчезал; один раз его отсутствие могло длиться несколько месяцев, иной же — год, а то и два, как сейчас; гастролировал он или просто путешествовал — трудно сказать. Встретив его вновь, Обручев отметил для себя, что даже грим не в состоянии скрыть, насколько постарел Джованни за этот не слишком долгий срок, а раньше он так гордился своей «вечной молодостью»!..

Обручев подошел к нему и грустно спросил:

— А Эмма? Она тоже вечно молодая? — и на лице Обручева сквозила мудрая улыбка, и прищуренные глаза уверяли, что все проходит. Такое выражение лица бывает у талантливого актера, играющего в спектакле героя, который встречает друга, не виденного им много лет.

Нет, конечно, он спросил не прямо так. В воображении — возможно, — но на деле это звучало гораздо обыденней:

— С возвращением, Джованни! Как поживает Эмма?

А быть может он даже не сразу вспомнил о дочери арлекина, которая была влюблена в Обручева с самого детства, а когда он женился на Ольге, чуть было не наложила на себя руки. И все же он спросил о ней. Потом.

— Эмма?.. — Джованни остановился; два апельсина в его руках остались не подброшенными, и тотчас же в правую упал третий, а в левую еще один — четвертый, по инерции, их даже не пришлось ловить.

«Сейчас он скажет, что она умерла или вышла замуж», — мелькнуло в голове Обручева.

— С ней все в порядке.

— Она приехала с тобой?

— Нет, осталась в Швеции.

В Швеции? Вот это да! Ему хотелось расспрашивать и дальше, но все же он благоразумно переборол в себе пустое любопытство. Лучше не бередить старые раны, а просто восхищаться трюками Джованни.