— И ты, видно, такой же, как мой!
— Какой — такой?
— Тоже как следует шарф на шею не можешь намотать!
— Ну, почему же? Наоборот! Я лучший в мире наматыватель шарфа на свою шею!
Потом мы ехали молча домой, жена, отвернувшись, в черное окно трамвая смотрела.
— Ну, слышала? — наконец я ее спросил.
— Слышала! — сощурившись и выпятив подбородок, ответила она.— Но ты ведь, конечно, не согласишься на это. Тебе главное — несуществующий свой гений лелеять… ждать, пока свалится на тебя какой-то неземной шанс. А как семья твоя живет? Тебе безразлично, что у других все есть, а у нас ничего!
Она заплакала.
— Ну ладно уж! — не выдержав, сказал я.— Подумаем!
Хотя чего, собственно, думать? Все ясно уже!
На следующий день я к Лехе в контору проник — почти полдня пробивался.
Леха в кабинете своем меня принял, заставленном почему-то железными шкафами.
— Ну, правильно, старих! — дружески мне говорит.— Мы тут с тобой такого накрутим!
По плечу хлопнул — начальник-демократ!
И началась новая моя жизнь!
Приезжаешь с папкой чертежей в какие-нибудь Свиные Котлы, выходишь из маленького деревянного вокзала, на автобус садишься… Автобус километра через полтора проваливается, как правило, в яму.
Все привычно, спокойно заходят сзади, начинают выталкивать автобус из ямы. Вытолкнули — автобус взвыл радостно и уехал.
— Ничего! — спутник один мне говорит.— Это бывает! Японцы говорят: пешком надо больше ходить!
Идем километров пять, постепенно превращаясь в японцев.
В гостинице, естественно, мест нет. Дежурная говорит:
— Но скажите хоть, кто вы такой, что мы должны места вам в гостинице представлять?!
— Я мэнээс! — гордо говорю.
— Майонез? — несколько оживилась.
— Мыныэс! — говорю.— Младший научный сотрудник!
— А-а-а! — с облегчением говорит.— Таких мы у себя не поселяем. Были бы вы хотя майонез, другое дело!
Что ж делать-то? Куда податься? Где-то должна быть тут жизнь, бешеное веселье, шутки, легкий непринужденный флирт?
Нахожу наконец «Ночной бар» — большой зал, и, что характерно, царит в нем мертвая тишина.
— Тут,— спрашиваю,— бешеное веселье бурлит?
— Тут-тут,— говорят.— Не сомневайся!
Называется — ночной бар, а практически, я понял, сюда только те идут, кому ночевать негде: транзитники, командированные и т. п. Добираются из последних сил, ложатся лицом на стол и спят.
Глубокий, освежающий сон.
Вдруг драка!
Подрались дворники и шорники! Шестеро дворников и семеро шорников! Встаю с ходу на сторону дворников, обманными движениями укладываю двух шорников. Становится шесть дворников, пять шорников. Тут же встаю на сторону шорников, обманными движениями укладываю двух дворников. Становится четыре дворника и пять шорников. Тут же встаю на сторону дворников.
Появляются дружинники, говорят: «Пройдемте!»
Приводят в отделение. Скамейка. Перед ней стол, покрытый почему-то линолеумом.
Лег на него лицом. Глубокий, освежающий сон.
Тут загудело что-то. Отлепил лицо от линолеума, гляжу — над кожаной дверью надпись зажглась: «Войдите!»
Вхожу. Сидит капитан. Стол почему-то покрыт уже паркетом.
— Ну что? — говорит.— Допускали ироничность?
— Откуда? — говорю.
— А что было?
— Да просто все,— говорю.— Подрались дворники и шорники. Шестеро шорников и семеро дворников. Встаю с ходу на сторону шорников, обманными движениями укладываю двух дворников. Становится пятеро дворников и шестеро шорников… Ой, извините,— говорю,— перепутал! Подрались шесть дворников и семь шорников…
Закачался капитан, застонал. И транспарант вдруг зажегся: «Уйдите!»
Выхожу в коридор — ко мне две дружинницы, хорошенькие!
— Можно,— говорят,— мы вас перевоспитаем?
— Можно! — сразу же отвечаю.
Привели меня в Дом культуры. Да еще вахтер спрашивает их:
— Это с вами, что ли?
Что еще значит — «это»? Сейчас как дам в лоб!
— Ну, смотрите,— они мне говорят.— Тут у нас работают кружки: кулинарный, танцевальный, курсы кройки и житья. Выбирайте любой. Только сначала мы вам должны показать, как вести в обществе себя, как недорого, но элегантно одеваться.
— А я и так элегантный! — говорю.— У меня и справка об этом имеется!
Показываю.
— Ладно,— говорят.
Повели меня в танцевальный кружок. Шаровары натянули, картуз, на сцену вытолкнули — там уже пляшут!
Потом в кулинарный меня привели. Быстро там коронное свое блюдо сготовил: пирог с живым котом. Жюри только начало корочку разрезать — кот выскочил, возмущенно стряхивая с ушей капусту. Аплодисменты.
Читать дальше