Мухаммед Аль-Али - Произвол

— Если мы бессильны против бека, то как мы можем бороться против французов? — удивленно спросил Абу-Омар.

Юсеф рассерженно ответил:

— Если наши мысли будут заняты только едой и питьем, то о борьбе не может быть и речи. Но мы будем бороться против Франции и победим. Разве наш народ не сражался, против французов, когда они впервые пришли сюда? А он тогда был слабее, чем сейчас. Со старыми винтовками и палками шли наши люди на вооруженных до зубов французов. Многие из них до сих пор живы. А теперь, как говорит наш учитель Адель, настал наш черед. За свою свободу платить надо. Как бы я хотел, чтобы полицейский участок в Тамме сгорел со всеми его обитателями, а Рашад-бек вместе со своим дворцом и собаками обратился в пепел! Они посягают не только на хлеб наш насущный, но замахнулись и на самую жизнь.

Безучастная луна посылала на землю свой бледный, тусклый свет. Ночная тишина то и дело нарушалась возгласами крестьян, понукавших лошадей и мулов. Вдалеке послышался звук свирели неизвестного пастуха.

— Эти угнетатели уйдут, как и другие, — убежденно сказал Юсеф. — Справедливость придет на нашу землю, как приходит месяц на небосвод. Нам кажется, что гнету нет конца, но есть люди, которые, мечтая о свободе, борются за нее.

К ним подошел пастух и после приветствия попросил хлеба. Юсеф протянул ему лепешку со словами:

— Ты заслужил ее своей прекрасной игрой на свирели.

А в это время перед домом Занубии, как обычно, сидела троица: управляющий Джасим, староста и шейх Абдеррахман.

— Сегодня я слышал, как пел Халиль, — сказал Джасим. — У него голос лучше, чем у тебя, шейх. Но сегодня он отведал моего кнута. Пусть не распускает свой длинный язык и использует его лишь для пения. Слушай, шейх, расскажи нам про Салюма и его жену Хамду. Правда ли то, что о них говорят? Ведь ты освящал их союз.

Шейх покачал головой и сказал:

— Я заключил их брак по всем правилам шариата. Но его превосходительство не хотел этого. Я не знаю, прав он или нет.

— Даже если он и не прав, мы обязаны выполнять его приказы, — сказал староста.

Управляющий засмеялся:

— Бек сейчас в Бейруте! Пока он развлекается с красивыми женщинами, мы здесь рассуждаем о том, как лучше выполнять его приказы. Как ты думаешь, шейх, вспоминают ли они имя аллаха на своих вечеринках? Сколько раз на приемах мы подносили им вино и мясо, но никогда не слышали, чтобы бек и его гости произнесли имя всевышнего.

Шейх шутливо ответил:

— Когда он посылает мне барашка, то это благодеяние очищает его от десяти грехов. Ты что же хочешь, чтобы я упрекнул бека в неверии?

Вдруг совсем рядом раздался крик Хасуна:

— Дьяволы пришли! Дьяволы пришли!

Управляющий рассерженно промолвил:

— Дьяволы в башке твоей, юродивый!

Староста поддакнул:

— Надоели твои дьяволы, Хасун. Расскажи лучше, как там Аббас на кладбище.

Управляющий обратился к Хасуну:

— Слушай, Хасун, я спросил у шейха, где Рашад-бек, но он не знает. Если ты ответишь на этот вопрос, то окажешься более сведущим, чем шейх.

Староста усмехнулся, а шейх пробормотал:

— Нет силы, кроме как у аллаха.

— Рашад-бек отправился в дом дьяволов, — сказал Хасун. — А потом он предстанет перед пророком Сулейманом. Дьяволица нарядила его в новый красивый костюм. Вы должны покаяться, иначе нечистая сила уничтожит вас и не будет вам спасения. Все вы, шейх Абдеррахман, погибнете и последуете за Аббасом.

Хасун помедлил, затем попросил у Занубии чаю.

Занубия крикнула из дома:

— Он уже вскипел! Возьми стаканы и налей всем!

Джасим расхохотался:

— Хасун выиграл у тебя, шейх. Он хоть и сумасшедший, но прав. Бек действительно сейчас в объятиях дьяволиц.

Все молча принялись за чай. Первым завершил трапезу управляющий.

— Пойду проверю, как идет работа.

Староста тоже поднялся, сказав, что пойдет отдохнуть.

Шейх с Хасуном остались вдвоем. Каждый думал о своем. Шейх вспоминал о смерти Хамуда. Потом его мысли перенеслись на Софию и приставания к ней бека. Ему хотелось спать, но он крепился, чтобы досидеть до утренней молитвы. Его настроение явно испортилось. Встав, он, как раненый зверь, принялся ходить из угла в угол и на ходу рассуждать сам с собой: «Этот Хасун навеял на меня черные мысли. Какое мне дело до бека, дьяволов и могил? Я обязан думать о своих детях, о том, как их кормить и опекать. Почему все эти годы староста и управляющий всегда втравляют меня в разговоры о беке и его злодеяниях? Кто я против бека? У него десятки старост, сотни управляющих и надсмотрщиков. И они готовы пойти на все ради своего господина. Недаром говорят: кто ест хлеб султана, разит его врагов мечом. И что мне этот Хасун, который не понимает, что происходит в мире? Тут не то что сумасшедшему, а и сверх-умному не разобраться.