Ирина Семина - В ожидании Любви

— А то! — сказал Другой Человек и даже зажмурился от счастья.

Да… Похоже, Крылатые Существа теперь обитали прямо в моем доме, как говорится, «не отходя от сказки». Стоило бросить взгляд на Светку и Анхеля — и хотелось зажмуриться, так они оба светились.

Я смотрела на них — и тихо радовалась. Несомненно, Светка отстояла свою Очередь за Любовью и встретила наконец-то своего Другого Человека. Кажется, научные опыты Анхеля увенчались успехом, и он получил наконец-то химически чистое, ничем не замутненное счастье. А мне и вовсе было хорошо: люблю, когда вокруг меня разливаются Любовь и Счастье.

И только один момент меня по-настоящему тревожил и омрачал всеобщую идиллию: Анхель все больше бледнел. Под глазами у него залегли темные круги, щеки запали, а движения и речь вроде бы замедлились. Он явно продолжал терять жизненные силы, а я не знала, чем ему помочь. Тут ни симорон, ни моя фантазия не могли дать ответ — как и чем подпитать литературный персонаж, выпавший из другого, к тому же придуманного, мира. Из этих дум меня вывела Светка, явившаяся предо мной как лист перед травой, и одна, без Анхеля.

— Вероничка, надо поговорить, — без обиняков заявила она. — Я про Ангела…

— Что? — сразу невольно напряглась я.

— Он тает… — произнесла Светка и замолчала. Я думала, что она, по обыкновению, зарыдает, но нет — глаза ее оставались сухими, а лицо выражало решимость.

— Я его где-то понимаю, от тебя растаешь, — попыталась пошутить я.

— Ника, не до шуток! — Светка была серьезна, как никогда. — Я его спать положила. А сама к тебе. Давай думать, как вернуть его назад.

— Светка, он тебе уже надоел? Или что? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Ты знаешь что, — сказала Светка и закусила губу. — Ты сама мне объясняла, что здесь для него энергия неподходящая. Значит, надо его вернуть в его сказку. А здесь он умре-е-е-е-ет!

Светка все-таки не выдержала и зарыдала.

— Светик, ну не плачь, ну перестань, сокровище мое, — обняла ее я. — Не умрет! Мы обязательно что-нибудь придумаем. А сам-то он что говорит?

— Ничего не говорит. Спит он, — хлюпнула Светка. — Ты же знаешь, мужчины, они такие. Упертые! Говорит, что доверяется Року. Ну, по-нашему — Судьбе. А я так считаю, что Судьбы нет! Вернее, она есть, но варианты разные. Так надо ей помочь, чтобы выбрался наилучший вариант! Я думаю, наилучший вариант — это чтобы он был жив. Там, у себя…

— А как же ты, Светик? — спросила я. — Ты же только что обрела Любовь — и опять останешься одна?

— Ника, ну ты что? — непонимающе уставилась на меня Светлана. — Значит, пусть мне будет хорошо, а ему плохо, да? Пусть он вообще умрет, что ли? Да уж лучше я буду вспоминать Ангела, как волшебный сон, зная, что он был, что он где-то есть!

— Молодец, Светка. Правильное решение. Вот это то, что ты хотела узнать. Называется Жертва во имя Любви, — сказала я, с уважением взирая на Светлану.

— Называй как хочешь, только давай быстрее что-то думать, — вздохнула Светка. — Я так боюсь, что мы не успеем!

— Ты тоже думай, — предупредила я. — Ты же у нас теперь Волшебница, Анхель зря не скажет.

— Да какая я Волшебница? — отмахнулась Светка. — Так, Кухонная Фея. Только мечтать и умею.

— Мечтать? — уцепилась за слово я. — Мечтать — это здорово! Значит, у тебя мечталка тренированная. А это уже много значит! Подожди… Есть про это история, очень интересная! Я сейчас — она мне недавно на глаза попадалась.

— Вероничка, а может, ну ее, эту историю? — попросила Светка. — Есть дела поважнее!

— Нет уж, дорогая, слушай и впитывай каждое слово! — приказала я. — Это ключик к спасению твоего Ангела! Вот она, история…

очь — это было ее время.

Днем она себе не очень-то нравилась: нескладная, некрасивая, нелюбимая, нереализованная, нераскрытая, в общем, сплошные «НЕ». И работала она в скучной бухгалтерии, целыми днями складывая-вычитая цифры. В общем, скукотища!

Но когда наступала ночь, все волшебно преображалось!

Она включала оранжевый торшер, гасила верхний свет, надевала свой любимый шелковый халат — фиолетовый в золотых звездах, распускала волосы, перехватывая их серебряным ободком, снимала очки… И тогда, в таинственном полумраке, она видела в зеркале совсем другую женщину — нездешнюю, загадочную и мерцающую, с неясными очертаниями, будто тело ее было зыбким и призрачным и могло в любой момент раствориться в этой мистической полутьме… В такие минуты она чувствовала себя феей. Она не была Феей Дня — она была Фея Ночи.