Милан Фюшт - История моей жены

В общем, стучит в дверь каюты офицер и докладывает:

— Горим, капитан!

— Быть того не может!

В действительности же я мигом смекнул, что к чему. Сам поражаюсь своей способности реагировать мгновенно.

— Перекрыть доступ воздуха! — кричу на всякий случай. По опыту знаю, что хлопок, шерсть и прочий подобный груз может тлеть подобно древесному углю, то есть перегреваться без возгорания. Таким образом можно выиграть время, а это главное.

— Никого не будить, пока нет надобности! — крикнул я вслед офицеру и набросил шинель, потому как ночь выдалась холодная.

Нет, сколько ни пытайся, мне не под силу описать события той ночи. Когда я вышел на палубу, пароходик наш шипел, как скопище змей, то есть помпы уже работали вовсю. Но в остальном на судне царила тишина, только в носовой части слышался топот ног и разливалось свечение — из ничего, из ниоткуда, словно кто-то подавал световой сигнал призракам.

И вот уже нос корабля постепенно задымился. Тонкие струйки дыма пробивались сквозь щели в обшивке плавно и спокойно, покуда их не подхватывали верхние потоки воздуха, ведь судно шло на всех парах.

Доводилось мне и прежде бывать в переделках, даже два раза. Однажды во время короткого плавания между Китаем и Японией мы сели на мель. Голландский трехмачтовик «Сламат» был доверху гружен рисом. И мы два дня и две ночи без роздыха ссыпали высокосортный рис в море, но сняться с мели все никак не удавалось, хотя лишенное груза судно, того гляди, было готово опрокинуться: уж очень неудобно оно застряло в песке — бортом. А в другой раз — перед самым Триестом тоже вспыхнул пожар. Но тогда мы в последний момент успели добраться до гавани: бушевало такое пекло, что мозги плавились. Словом, довелось мне попотеть в жизни, но кошмара, какой выпал на мою долю той ночью, не упомню.

Беда в том, что я никак не мог собраться с духом, особенно вначале. Словно бы совсем разум утратил перед лицом обрушившегося на нас несчастья, голова начисто отказывалась соображать — что хочешь, то и делай. Взошел на мостик, сбежал вниз, где огонь полыхал, и давай приказы раздавать, один другому поперечь. Вот, к примеру, командуешь: «Полный вперед!» Оно бы и верно, скорость не повредит, но ты следом тотчас и напустишься, почему, дескать, не поддали жару к грузовому отсеку, чтоб огонь притушить… Словом, орал и бесновался, хотя тут и толковать нечего: ежели корабль должен держать скорость, решения глупее этого не придумаешь. Ведь наипервейшее условие, чтоб котлы работали в полную силу. А меня прямо-таки распирало от ярости, чуть за грудки не схватил механика. Старший помощник на меня во все глаза уставился, мне же и взгляд его не по нраву. Да и озлился я на него, потому как в нем видел причину всех несчастий, а не в собственной дури да умопомрачении.

По счастью, хоть с пассажирами забот не было — с теми, кто между палубами располагался (конструкция давала такую возможность): подхватили свое барахлишко и — марш наверх: бледные, что твои каторжники, зато шагали не пикнув и в образцовом порядке. Не могу не упомянуть здесь об этом, потому как стойкость бедного люда потрясает. Эти люди суровы и неколебимы, свыклись с жизненными невзгодами, опасностями и ударами, кои прочая часть человечества воспринимает как незаслуженные да несправедливые. Нет уж, моему сердцу бедняки милей. Впрочем, сейчас речь о другом.

Понапрасну открывал я одну за другой забитые трубы — хоть бы полыхнуло где, тогда можно бы сообразить, где он, очаг возгорания, — но тщетно: отовсюду валил густой, черный дым, точно ощерившийся зверь. Видимости — никакой, правда, и лампы внизу все до одной погасли, да и от фонарей ручных в таких случаях толку никакого, и все-таки матросы стояли как вкопанные, насмерть. Задыхаясь, с хрипом силились ухватить хоть глоток воздуха из вентиляционных отверстий. Судно захлебывалось водою и плавилось в огне.

Все мои усилия сводились к тому, чтобы, как можно скорей, отгородить грузовой отсек, поэтому все, что попадалось под руку, велел сбрасывать в море. Я всегда досконально знаю все про свой груз — какой он формы, размера, где размещается, главная забота моя поддерживать баланс, а потому не экономил на канатах да талях, так что и от меня какой-никакой прок был. Да и в голове постепенно начало проясняться — стоит ли вдаваться в подробности? В результате из переднего отсека вскоре повалил уже не столько дым, сколько пар.

К этому моменту засуетились и наши пассажиры из благородных.