— Похоже, это не пираты, а ваши соотечественники, — возразил Зарецкой Баринов. — Американцы всегда патрулируют русские корабли.
— Но мы же не будем воевать с Америкой? — растерянно спросила Рудина.
— Тише, тише! — успокоил пассажиров капитан. — Это свои, черноморцы. А вас всех прошу принять к сведению: никто ничего не видел и не слышал.
Пассажиры понимающе переглянулись между собой.
Через некоторое время оба корабля легли в дрейф.
Со стороны подводного собрата замелькали сигнальные огни, и надувная моторка подошла к штормтрапам крейсера.
На палубу вскарабкались офицер-подводник и два матроса. Офицера проводили в каюту капитана, а матросы остались у штормтрапа.
— Мальчики! — немедленно объявилась рядом с морячками Зарецкая. — Вы что, действительно из Одессы?
Моряки переглянулись и вежливо развернулись лицом к Зарецкой.
— Нет, уважаемая, — ответил один из них, — мы из разных мест. Саша — из Бийска, а я — из Москвы.
— Неужели москвичей ещё призывают на службу? — подключился к разговору Баринов. — Там же у всех связи.
— Я сам попросился, — гордо выпрямился матрос.
— Ты чё, сирота? — подозрительно посмотрел на парня Корень. — Или от зоны закосил?
— Не, — засмеялся матрос, — я не сирота! Я — чукча! Последний московский чукча!
— А? — выдохнули одновременно воздух Баринов, Рудина, Гала и Зарецкая.
Корень произнёс другую фразу, которую нет смысла приводить — все её и так
знают.
Пассажиры обернулись к Маше.
Негромко, ничем не выдавая своих эмоций, Маша спросила матроса о чём-то по-чукотски.
— Коля, — ответил тот и пошёл к Маше навстречу.
Они остановились в полушаге и с изумлением вглядывались в черты лица друг друга.
— Ты из какого стойбища? — спросила его по-чукотски Маша.
— Я с Красной Пресни, — смущённо ответил по-русски Коля, — мои родители давно живут в Москве. Я потому и язык плохо знаю. Я вообще думал, что я последний чукча.
— Это я — последний, — улыбнулась Маша.
* * *
Колонна русских пробивалась сквозь заснеженный перевал.
Время от времени пассажирам приходилось выходить из автобуса и подталкивать буксующие машины. Евлампий старался изо всех сил и подбадривал других: — Старайтесь, братцы, старайтесь! Земля наша рядом! Скоро будем дома!
— Ты бы лучше своим делом занялся, Евлампий, — проворчал рядом Матвей, — того и гляди пурга начнётся. Читай-ка молитву нужную, а мы тут сами управимся.
— Ты хоть здесь-то, не богохульствуй, — продолжал толкать машину Евлампий, — место святое! Здесь где-то ковчег Ноев покоится.
— Здесь? — недоверчиво оглянулся Матвей. — Это тот, где «всякой твари по паре»?
— Тот, в котором Бог спас праведника Ноя и жизнь земную! — назидательно начал докладывать Евлампий, но не успел развить свою мысль.
Автобус с пассажирами вильнул по заледенелой дороге и его медленно, но однозначно повело к пропасти.
— Прыгай! — отчаянно закричал Матвей пассажирам, но те, вместо того, чтобы выбегать из автобуса, стали выбрасывать из салона дублёнки, коробки и прочее добро.
Автобус неумолимо скользил к роковой черте.
— Ах ты, Господи! — выдохнул Евлампий и бросился к обрыву. Он упёрся руками в холодный бок автобуса, пытаясь нащупать ногами точку опоры. Ноги скользили и разъезжались в сторону, а металлическая громада давила на Евлампия всё сильнее.
— Господи, — вскричал Евлампий, — помоги, Господи!
— Задолбал ты меня, Евлампий! — услышал он голос позади себя и почувствовал, что движение автобуса остановилось. — Держи, держи, не верти головой! — приказал голос. — Тебе меня всё равно не разглядеть!
— Это ты, Господи? — изумился Евлампий.
— А кто же ещё? — возмутился голос. — Орёшь, зовёшь, а сам не веришь?
— Верю! — искренне произнёс Евлампий. — Истинно верую!
— Знаю, знаю, — смягчился голос, — потому и слышу тебя. Таких, как ты, теперь — раз-два и обчёлся. Ты, Евлампий, мужик правильный, только, думаю, даром мы с тобой стараемся. Никчемные люди людишки. Вон у них смерть за спиной, а они шмотьё спасают.
— Прости их, Господи, — попросил Евлампий, — в нищете и рабстве жизнь свою они провели. Верю, что прикрыв нагое тело своё — и о душе думать начнут! Вон, Матвей давеча, на храм денег дал!
— Откупиться от ада хочет, самогонщик, — хмыкнул голос, — на эти деньги и будку собачью теперь не построишь. Вона, цены какие на недвижимость! А рабский дух ты сам знаешь, скоро не уходит. Вона, сколько лет Моисей иудеев по пустыне водил. Сорок!
Читать дальше