Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 03

Начальник Управления министерства финансов СССР В. И. Переслегин предложил провести широкомасштабную экономическую реформу, заключающуюся в переводе на хозрасчет всех хозяйственных структур — от завода до главков и министерств.

И никто не препятствовал в высказывании этих и многих других интереснейших предположений и предложений. Правда, одного участника дискуссии, Л. Ярошенко, все же репрессировали — в январе 1953 года, через год после ее окончания. Тогда Сталин поручил вынести определение позиции Ярошенко двум участникам высшего руководства — будущему «правдолюбцу» Хрущеву и Д. Шепилову. Они признали ее антипартийной, и Ярошенко арестовали. Безусловно, ситуация со свободой слова при Сталине была неудовлетворительной (так же, как и до него). Но не стоит преувеличивать удельный вес несвободы и произвола.

Указанное преувеличение во многом обусловлено тем, что начиная с перестроечных лет огромное количество историков, публицистов и политиков упорно завышали масштабы репрессий, развернувшихся в 30–50-е годы. До сих пор называются цифры в пять, семь, пятнадцать и более миллионов репрессированных. При этом никто из разоблачителей сталинизма не называет источники, из которых берется столь жуткая цифирь. А между тем историки, стоящие на позициях объективного рассмотрения, давно уже задействовали данные Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), чьи фонды содержат документы внутренней отчетности карательных органов перед высшим руководством страны.

Здесь в первую очередь нужно упомянуть справку, представленную Хрущеву 1 февраля 1954 года. Она была подписана Генеральным прокурором Р. Руденко, министром внутренних дел С. Кругловым и министром юстиции К. Горшениным. В справке было отмечено: «В связи с поступающими в ЦК КПСС сигналами от ряда лиц о незаконном осуждении за контрреволюционные преступления в прошлые годы Коллегией ОГПУ, тройками НКВД, Особым совещанием, Военной коллегией, судами и военными трибуналами, и в соответствии с вашим указанием о необходимости пересмотреть дела на лиц, осужденных за контрреволюционные преступления и содержащихся в лагерях и тюрьмах, докладываем: за время с 1921 года по настоящее время за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, в том числе к ВМН (высшая мера наказания. — А. Е.) — 642 980 человек, к содержанию в тюрьмах и лагерях на срок от 25 лет и ниже — 2 369 220, в ссылку и высылку — 765 180 человек».

Вот точное количество лиц, пострадавших от политических репрессий и во время «сталинизма», и в период нэпа.

Теперь внимательнее вглядимся в данные отчетности НКВД. Сразу скажем, что приуменьшить масштабы репрессий ежовско-бериевские «монстры» никак не могли. Им это попросту не было нужно, ведь материалы не предназначались для широкой публики.

Итак, согласно подсчетам НКВД, в его лагерях, знаменитом ГУЛАГе, по данным на 1 января 1938 года находилось 996 367 заключенных. Через год их количество составляло 1 317 195 человек. Но это общее количество всех заключенных, а ведь сажали не только (и даже не столько) политических. Не надо забывать и об обычных уголовниках. Так сколько же все-таки пострадало политических? Тот же самый НКВД дает точный расклад. В 1937 году в лагеря, колонии и тюрьмы по политическим мотивам было заключено 429 311 человек. В 1938 году — 205 509. А уже в 1939 году число новых политзэков снизилось почти в 4 раза, до 54 666. Любопытно, что в этом же году основательно выросло общее количество заключенных ГУЛАГа, составив 1 344 408. Обычно недоброжелатели Сталина любят козырять этой цифрой, утверждая, что никакого ослабления террора в 1939 году не произошло. Но, как очевидно, они игнорируют данные о репрессированных по политическим мотивам. На поверку же получается, что в этом году новый наркомвнудел Берия больше усердствовал по линии борьбы с уголовниками, за счет которых и произошло увеличение численности гулаговского контингента.

За годы перестройки в общественном сознании возникло множество штампов, связанных с «ужасами сталинизма». Взять хотя бы утверждение о том, что после войны сидело большинство репатриированных советских граждан. Якобы тот, кто побывал в плену, обязательно сидел. Однако стоит только обратиться к архивным данным, к материалам статистики, как от этого штампа ничего не останется. Вот историк В. Земсков не поленился пойти в ГАРФ и покопаться в тамошних коллекциях. И что же он выяснил? Оказывается, уже к 1 марта 1946 года 2 427 906 репатриантов были направлены к месту жительства, 801 152 — на службу в армию, а 608 095 репатриантов были зачислены в рабочие батальоны наркомата обороны. И лишь 272 867 (6,5 %) человек передали в распоряжение НКВД. Они-то и сидели.