Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 04

Хочется всё-таки верить, что автор ещё долго будет радовать нас своими стихами и что прощальные строки будут являть собой только поэтическое чувство.

Леонард Золотарёв. Липа вековая: Книга рассказов. — Орёл: «Вешние воды», 2002. — 728 с.

Огромный том, состоящий из множества полулирических, полуфольклорных, полуисследовательских, полудневниковых рассказов и мини-рассказиков, разбитых на циклы: «Липа вековая», «Завтрак на траве», «Озарения», «Седмица» (повествование в рассказах, реальное — в мистическом освещении) , а также на подциклы: «Под Богом пою!», «Есенинские очки», «Гранатовые истории» (рассказы дяди Симы) , «Высверки истории» (из генотипа русского народа) , «Меченые места» и другие.

Книга бурлит и переливается живой народной речью, подслушанными в глубинке неповторимо «неправильными» словечками и почти уже напрочь забытым нами живородным языком. Вот как, к примеру, говорится в рассказе «Ключ-колодец» про засушливое лето: «Вот сухмень окаянная. Соку не стало в земле. Пригнал новый председатель машину такую: скважины пробуривать для фермы. Весь Пролётный Верх исчесали, истыкали кротовыми норьями, чуть ли не на коленях исползали — были на Пролётном молодцы, да сплыли, не будет, нету сока в земле…». А вот строчки из рассказа «Перепелиное поле» : «Он идёт по просторному лугу, к речке. Вёснами вода из Непрядвы затопляет округу и держится почти до Троицы, оттого Жирный луг так и дышит под каждым шагом, вычвиркивает стоялой водой. Но нынче лето сухое до лютости: солнце выпило влагу, в проволоку выдубило траву, и дядька Михей унюхивает едкую пыль, поднимаемую ботинками… Он глядит на тот берег — там Перепелиное поле… Прёт и прёт Минькин трактор, скачет за ним стрекотливая жатка, а вбок так и валит яровое со слабою просинью…».

Чтение такой литературы доставляет удовольствие уже самим фактом прикосновения к звучанию родной речи — как будто ты побывал в родной деревне и повстречался с давно не виденными земляками…

Андрей Фролов. Над крышей снова аисты: Книга стихов. — Орёл: «Вешние воды», 2004. — 144 с.

Вторая книга стихов орловского поэта Андрея Фролова характеризуется многообразием тем и простотой подачи материала. Со страниц сборника к читателю сходит по-настоящему многоголосый мир, в котором есть место всему, включая детские голоса, хотя автор пишет, в общем-то, для взрослого читателя.

Вот довольно короткое стихотворение «Возвращение», в которое с виртуозным мастерством оказались втиснуты и целая пропасть, разделившая любящих людей, и одновременно бездна любви и прощения, которая помогла лирическому герою встретить вернувшуюся любимую так, будто и не было меж ними никакой разлуки: «Ушла, сказав: „Неинтересно /пропасть с тоски во цвете лет…“ / Остались стол, кровать, два кресла / и остывающий обед. /…Вернулась. Походя и мило / смахнула пыль минувших зим, / как будто просто выходила /минут на двадцать в магазин» .

Такие же простые слова Андрей Фролов вкладывает и в уста ребёнка (или это и правда говорит с нами сидящий в нём самом вечный ребёнок?): «Вот это да! / Вот это да: / В ведре с водой / Дрожит звезда! / Беда! / Промокшая звезда / Сейчас погаснет навсегда! / А я спасти её могу / И в сад с ведром воды бегу — /Я воду выплесну под куст, / Звезда летит на небо пусть!» .

Вот так бесхитростно — простыми словами — говорит с миром автор о глубоком и важном. И эта ясность его суждений о мире очень легко ложится на читательское сознание, вызывая в ответ такие же хорошие и бесхитростные чувства.

Алексей Перелыгин. Одолжение дождя: Стихи. — Орёл: «Вешние воды», 2004. — 232 с.

Уже по одному только портрету в новой книге Алексея Перелыгина ясно: перед нами правдолюбец и правдоборец, оттого с таким укором смотрят его пронзительные глаза и так сурово сдвинуты брови. Он и впрямь видит людей насквозь, вот для примера несколько портретов: «Готова тройка с бубенцами. / Наполнен водкой облучок. / Садится в сани с молодцами / Портретной должности сморчок. / …Сморчок собрал льстецов заране / И вскоре позовёт ещё. / Искусом сладкозвучной дани / Сморчок доволен и польщён».

Чем не портрет нувориша чиновничьего разлива? Или вот — новая порода русских женщин, появившаяся на свет в результате перестройки: «Не в захолустье тараканном / Она согласна отцветать. / Такую стать с пустым карманом / Не выйдет бескорыстно взять».