Наталья Арбузова - Поскрёбыши

Однокомнатную квартиру Ларисе дали. Теперь уж до стенки так просто не дотянешься. Олежку Лариса держит у себя в детдоме. Единственный счастливец промеж ребят без роду и племени. Лариса приходит с позднего дежурства. Растворяет свое окно на первом этаже. Пахнет простой сиренью, что растет у нас сама, без ухода. Лариса протирает пол, нужно-не нужно. Садится на табуретку, не включая телевизора, и думает вслух: «Неужто это всё мое? Или сейчас придет хозяйка, задаст мне?» Ложится, и никому невдомек, какая краса неописанная здесь почивает. Никто в сиреневых кустах не таится и лезть в окно не собирается. Лариса всем мать, никому не жена. Впечатленья о замужестве у нее остались не приведи господь. Врагу не пожелаешь. Что там годы. Вот второе десятилетие идет, а как вспомнишь, так вздрогнешь. Олег учится в Орле, в духовной семинарии. В моем Орле, от которого я видела лишь вокзал да перрон. Романтичная Лариса говорит: Олег весь в боге. Ошибается. Олег не в нее пошел – в отца. Весь в расчетах.

Верите ли вы в чертей? не верите? а зря. Таковое неверие есть признак неблагонадежности. Скоро наше государство сделается вконец ортодоксальным. Человек, не бывающий у исповеди, не сможет преподавать в университете. Враг рода человеческого есть объективная реальность, данная нам в ощущении. Не его ли кузнец Вакула ощущал пятами, нещадно пришпоривая в вышине при свете звезд? Даже я иной раз ИХ вижу боковым зрением. Промелькнет и схоронится. Едва Олег к матери на побывку, ОНИ тут как тут. Так и шастают по углам Ларисина гнездышка, а углов-то всего ничего. К кому и прицепиться, как не к дурному бурсаку. По ИХ ли наущенью, только Олег подделал милицейское удостоверенье. Говорит – нашел и прилепил свою фотку, чтобы бесплатно ездить в электричке. А слабо ему вместе со всеми бегать молодыми ногами из вагона в вагон за время короткой стоянки, когда идет контроль? В электричке и попался. Но посмотрели на его документ так пристально оттого, что намедни вышло нехорошо. Некто с фальшивым милицейским удостовереньем ночью в Орле вымогал деньги у торговцев в ларьках. Подозренье пало на Олега. А что, не его ли нечистый попутал? вполне допускаю.

Лариса, свято веря в невиновность сына, бросилась искать друзей покойного своего шибко партийного отца. Сыскала в Москве кого нужно, упала в ноги. Отвела сына от тюряги. Дело закрыли. Но из семинарии успели исключить. Следователь явился, глядят ему в глаза. А у нас такой не учится. Окончил Олег пединститут в Орле по специальности «религиеведение», и то не сразу, а когда шумок утих. Почитай, остался безо всякой профессии. Мать Ларисы на смертном одре упросила сына своего Владимира, Ларисина брата, взять Олега к себе в дело. Дядюшка торговал в Москве автомобилями. Племянника недолюбливал, считал никчемным, но побоялся греха и на работу принял. Правда, больших денег не дал – этого он покойнице не обещал. И стал Олег болтаться в Москве точно дерьмо в проруби. Ни богу свечка, ни черту кочерга. Поступил в ВУЗ при ЗИЛе, но учился шаляй-валяй и двигался медленно. Ему перевалило за тридцать, даже за тридцать один. К матери глаз не казал. У Ларисы всё ошивались неудалые выпускники детдома. Одни парни, еще подростками подсевшие на ее обаянье. Лариса их терпела, привечала, хоть и накладно было. Черти этим контингентом не интересовались. Стерегли исключенного семинариста. Исключительно его. Для них самое то. И дождались.

В кино теперь никто не ходит. И надобно ж беде случиться, что пошла с подружкой чинно-благородно на непоздний сеанс лишь вчера поступившая в инъяз семнадцатилетняя Александра, дочь профессора-химика Виктора Петровича Воробьева. Мать девушки, Евгения, была казашка. Диковатая, норовистая, красивая. Бизнесвуменша по производству лекарств. Тоже доктор наук, не как-нибудь. Александра, Александра была еще краше матери – полукровки все такие. Обрадовавшись свободе, обрилась наголо, а уж форма головки у нее была – закачаешься. Вдела в ушки (хорошо не в нос) два огромных кольца. Ушки сами по себе были драгоценные. Мелкий бес несколько раз проскочил туда-сюда в оба кольца и подослал на тот же сеанс давно им отслеживаемого бурсака недоучку. Пустых мест в зале было хоть отбавляй. Но – Олег ли хорошо видел в темноте, черт ли посветил ему фонариком, только сел он прямехонько рядом с Александрой. На улице еще пекло свои блины августовское солнце. А нам не нужно кино, нам было бы темно. Олег не горазд какой красавец. И в этом не в мать – в отца. Однако ж ночью все кошки серы. Провинциал до мозга костей, Олег живо применил недозволенные приемы сельских клубов. И так подстроили черти, что воспитанная недотрога Сашенька сразу подсела на новые для нее ощущенья. К чему теперь и подружка. Всех-то забыла я, родных, подруженек, знаю и помню лишь друга любезного. Долго ли, коротко ли, Олег уведомил мать, что невеста его должна родить, что врачи уж сказали – мальчик, и надо поторопиться со свадьбой. Не приедет ли мать уладить дело? та семья немного важничает.