Кеннет Уайт - Дикие лебеди

Так что же представляла из себя эта “северная земля”? Остров? Или часть азиатского континента? Или группу островов, как полагал Басе?

На карте Восточной Индии Абрахама Ортелиуса, опубликованной в 1570-м, Япония изображена как большой овальный остров между Азией и Америкой, облепленный мириадами островов с юга и с севера. Это “тысяча островов айнов”, о которых писал Басе. Маловероятно, что Басе мог видеть эту карту. Но составленную в Японии “Карту очертаний Японии” с любопытными замечаниями об “островах Эзо” он вполне мог видеть.

В то время карты были редки и неточны — из-за недостатка сведений и практического интереса. К тому же в Японии профессия картографа заключала в себе долю риска из-за суровой затворнической политики того времени. Когда Синдай опубликовал свою карту Эзо в 1758 году, она была запрещена, гравюрные доски уничтожены, а сам картограф брошен в тюрьму. Любой мореход, который сбился с курса и сел на мель у незнакомого берега Японии, рисковал никогда не добраться до родины. Вольно или невольно он нарушал закон.

Первые японцы, поселившиеся на Хоккайдо, были изгоями общества центральной (и централизованной) Японии. В XII веке на полуострове Осима образовалось несколько разрозненных колоний беженцев, спасавшихся от войн. Позднее эти места на краю земли стали местом ссылки. Потом появились золотоискатели (и, возможно, искатели серебра: на некоторых картах я видел Хоккайдо под названием Тerra de Plata, “страна серебра”). Их было много — восемьдесят тысяч, как утверждает Джироламо де Ангелис, — когда в XVII веке здесь началась золотая лихорадка. Еще, конечно, были рыбаки, промышляющие все — от сельди до китов. В свое время всех, кто перебрался на Хоккайдо, стали было называть словом ватарито — от глагола ватар, “пересекать”, то есть те, кто переправился, как я вчера, через пролив Цугару.

В XV веке семья Такеда получила Хоккайдо в ленное владение и со временем основала здесь восемьдесят пять торговых пунктов. Айны доставляли меха, селедку и красную рыбу (“три богатства Эзо”), к которым шли в придачу перья орла, соколы, форель, шкуры медведя и нерпы. В обмен они получали мечи, сакэ, посуду, бижутерию, трубки, табак и рис.

В сборнике “Труды Американского философского общества” я обнаружил обменный перечень, который наводит на мысль о том, что в действительности здесь происходило. За шесть корзин сельди (сто двадцать штук), или пять корзин красной рыбы (сто штук), или пятнадцать корзин форели (триста штук), или шесть корзин трески (сто двадцать штук), или три бочонка копченой печени трески, или пятьсот морских гребешков, или шестьсот высушенных грибов, или три тюленьи шкуры, или три штуки ткани из волокон коры вяза, или три бамбуковых занавеса, или шесть тростниковых циновок айны получали один куль (восемь шо) риса. За бочонок рыбьего жира — три куля риса по восемь шо. За печень медведя — от 14 до 20, в зависимости от ее размера; за костюм, сшитый из парчи, — 9—10 кулей риса; за отрез парчи длиною пять футов — шесть кулей; за каждую трубку сахалинской работы — пять чашек сакэ.

Когда в XVIII столетии в Китай стали поступать “тюки из Нагасаки”, которые Поднебесная империя закупала в больших количествах, наполнены они были в значительной степени продуктами с Хоккайдо. То, что было когда-то вассальной данью сеньору Такеда, постепенно превратилось в торговлю, причем все более неравноправную. Торговцы научились подпаивать айнов, прежде чем начать с ними сделку. Если добавить к плутовству и спаиванию болезни, против которых у айнов не было иммунитета, получится картина обращения колонистов с коренным населением, совершенно типичная для разных уголков нашей планеты. Айны, народ, вообще-то чрезвычайно мирный, восстали в 1457-м, потом вновь в 1669-м и еще раз в 1789-м. Но их народ вместе с его неповторимым образом жизни был обречен.

Для японских колонистов, которых становилось все больше, Хоккайдо был “пустой” землей. Все, что они видели, это крошечные, очагов в десять—двенадцать, деревеньки айнов, обитатели которых не могли, да и не имели намерения всерьез заняться разработкой ресурсов этой страны.

То, чего колонисты не видели, да и не могли видеть, — это невидимые силовые нити, которыми было пронизано пространство над землею Эзо и которые соединяли айнов с этой землей, их землей, землей “человеческих существ”… Именно поэтому оказался я на Хоккайдо с голубой книгой древних песнопений в рюкзаке…