Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 06

Став единственной сверхдержавой, США стремятся навязать миру свою модель «демократии», то скрыто, финансово поддерживая проамериканские политические круги в странах, входящих в «черный список», то открыто — путем агрессии, как принесли они «демократию» в Югославию и Ирак. Единственным противодействием политической и экономической экспансии США должны стать стремление к многополярному миру и дипломатия, основанная на том, что государство должно проводить свою внешнюю политику исходя из присущих ему национальных особенностей, соблюдая общепризнанные гуманные принципы, в том числе невмешательство во внутренние дела других государств.

Сегодня многое объединяет позиции России и Франции по международным вопросам. Являясь лидером западноевропейского государства, президент Франции Ж. Ширак решительно осудил военное вторжение США в Ирак, сознательно став мишенью оголтелой критики со стороны государств, поддержавших американскую агрессию. В условиях глобализирующегося мира отдельные аспекты внешнеполитического опыта де Голля (сотрудничество с Западом и Востоком, свободный выбор союзов, не впадая в зависимость) могут служить примером и для современной России, которой сейчас жизненно необходимы поиск национальной идеи и защита своих интересов на международной арене.

В 1958 г. во Франции пришел к власти де Голль, за плечами которого был опыт дипломатической борьбы за сохранение политических и территориальных интересов страны как руководителя движения «Свободная („Сражающаяся“) Франция» в период Второй мировой войны. Одним из основных средств восстановления международного престижа Франции он считал усиление роли президента, в особенности в области внешней политики. Амбициозность де Голля, непоколебимость и бескомпромиссность в деле отстаивания национальных интересов свидетельствовали о том, что в дипломатии он будет сложным собеседником, не привыкшим уступать. С этого времени внешняя политика Франции стала политикой де Голля.

В основе внешнеполитической деятельности де Голля лежала идея, согласно которой Франция без «величия» не является Францией. Эта концепция явилась объектом критики со стороны политических оппонентов президента. Нередко ему приписывались черты националиста и человека, лишенного реалистического представления. Так, бывший крупный политический деятель Франции Поль Рейно писал: «Как Франция может оставаться в первом ряду, когда существует Америка и Советская Россия?.. Франция не может находиться в одном ряду с этими двумя гигантами, располагающими каждый целым континентом». Далее Рейно говорит о том, что националистские тенденции де Голля приведут к ухудшению отношений Франции с ее соседями и союзниками. Так какой же смысл вкладывал де Голль в слово «величие»?

Конечно, он понимал, что при существовании двух сверхдержав Франция не может достичь силового превосходства в мире. На страницах сборника документов де Голля «Письма, заметки и дневники» содержится его рассуждение: «Независимость не требует беспредельного могущества». Для него величие заключалось прежде всего в высоком авторитете Франции, основанном на самостоятельности внешней политики. Опровергая многочисленные обвинения в национализме и шовинизме, де Голль писал: «Что такое независимость? Это, безусловно, не самоизоляция, не узко понятый национализм. Страна может быть частью такого альянса, как Атлантический, и при этом оставаться независимой. Страна может быть частью такого экономического объединения, как „Общий рынок“, или такого политического союза, как объединенная Европа, создать которую мы стремимся, и остаться независимой. Быть независимой страной — значит не быть подчиненной иностранной державе». Таким образом, средством достижения величия Франции служили ее независимость от сверхдержав и проведение собственной независимой внешней политики. Де Голль стремился к преодолению «холодной войны» между странами Восточной и Западной Европы, так как разрядка открывала путь к общеевропейскому согласию и Франция здесь становилась «организатором» сотрудничества всех стран Европы и «глашатаем мира».

«Франция очутилась в исключительном положении, — писал де Голль в „Мемуарах надежд“, — …если существует голос, который может быть услышан, если существуют действия, могущие стать эффективными для того, чтобы установить порядок вместо „холодной войны“, то это могут быть только голос и действия Франции. Но при условии, что это будет только ее собственный голос и что ее руки будут свободными».