Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 08

«Главная его заслуга, — писал о Клюеве Э. Райс, — претворение средневековой иконописи в словесное искусство. (…) Тут Клюев один, без всякой посторонней помощи, открыл новое измерение русской поэзии. Его стихи воскрешают чёткость рисунка, прозрачность красок и неизреченную музыкальность линии дионисиевой школы» [9, с. 101].

Так помогут ли нам воспоминания современников увидеть тот лик, который хотел оставить своей родине «песнописец Николай»? Разумеется, нет. «Смысловая графья», пронизывающая последний «автопортрет» поэта, говорит о вечности, а не о времени: «Я — тот же тяжколобый Клюев / С рублёвской прорисью зрачков…». Современники же неизбежно видят временное, чаще всего — внешнее. Что ж: «Наружный я и зол и грешен»…

Тем не менее только благодаря этим воспоминаниям мы можем восстановить «болевые точки» соприкосновения поэта со своей эпохой. Можем задуматься о сложном — о логике развития национальной образной мысли, о возможности и пределах диалога различных культурных традиций. Или сосредоточиться на более простом и конкретном: на тех «вопросах», которые задавал современникам Клюев своим пребыванием в их среде — и как человек, и как поэт. (Но легко ли на них ответить? Ведь то, что открывалось в Клюеве каждому из очевидцев, характеризовало в первую очередь их самих.)

Наконец, «осколки» живой человеческой памяти, если их собрать воедино, могут подвигнуть читателя на путь «напряжения Памяти» и обратить к той «туземной» отечественной культуре, которая осталась «в мире подводном».

Постараемся же вспомнить Николая Клюева — таким, каким он явился во времени, и таким, каким остался в вечности. Ибо самого себя в этом мире Клюев, несомненно, разгадал, чему есть непреложное свидетельство: « …это песни… / За них стань прахом и воскресни!.. ».

1. Азадовский К. Жизнь Николая Клюева: Документальное повествование. СПб., 2002.

2. Базанов В. Г. С родного берега: О поэзии Николая Клюева. Л., 1990.

3. Казаркин А. П. Игровое и трагедийное в поэмах Клюева // Николай Клюев: образ мира и судьба. Материалы Всероссийской конференции «Николай Клюев: национальный образ мира и судьба наследия». Томск, 2000.

4. Киселева Л. А. Поэтические диалоги Серебряного века: К. Д. Бальмонт и Н. А. Клюев // Русская литература накануне третьего тысячелетия: Итоги развития и проблемы изучения. Киев, 2002. Вып. III. С. 28–40.

5. Киселева Л. А. Русская икона в творчестве Николая Клюева // Православие и культура. Киев, 1996. № 1. С. 46–65.

6. Криничная Н. А., Пулькин В. И. Вытегорье — корабельная сторона: Дневник собирателей фольклора (июль-август 1971 года) // Вытегра: Краеведч. альм. Вологда, 1997. Вып. 1.

7. Летопись жизни и творчества С. А. Есенина: В 5-ти т. М.: ИМЛИ РАН. Т. 1 (гл. ред. Ю. Л. Прокушев), 2003; Т. 2 (гл. ред. А. Н. Захаров), 2005.

8. Николай Клюев: Исследования и материалы: [Сб.] / Ред. — сост. С. И. Субботин. М., 1997.

9. Райс Э. Николай Клюев // Клюев Н. Соч. в 2-х т. / Под общ. ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Мюнхен, 1969. Т. 2.

10. Русское зарубежье о Есенине: Воспоминания, эссе, очерки, рецензии, статьи: В 2-х т. / Вступ. статья, сост., коммент. Н. И. Шубниковой-Гусевой. М., 1993. Т. 1 и 2.

11. Филиппов Б. Николай Клюев: Материалы для биографии // Клюев Н. Соч. в 2-х т. / Под общ. ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Мюнхен, 1969. Т. 1.

12. Энгельштейн Л. Скопцы и Царство Небесное / Пер. с англ. М., 2002.

Федор Михайлович Достоевский был младшим современником Гоголя. И так сложилось, что один из гоголевских однокашников, окончивший вместе с ним курс Нежинской гимназии высших наук, стал впоследствии учителем юного Федора Достоевского и его брата Михаила, когда в середине 1830-х годов они обучались в московском частном пансионе Л. И. Чермака.

Писатель Дмитрий Григорович, учившийся позднее с Достоевским в Петербургском инженерном училище, вспоминал: «Мне потом не раз случалось встречаться с лицами, вышедшими из пансиона Чермака, где получил образование Достоевский; все отличались замечательною литературною подготовкой и начитанностью». Младший брат Достоевских Андрей Михайлович в свою очередь свидетельствовал: «Помню… что я редко видал, чтобы по субботам и воскресеньям братья занимались приготовлением уроков и привозили с собою учебники. Зато книг для чтения привозилось достаточно, так что братья постоянно проводили домашнее время за чтением. — Такие субботы повторялись еженедельно, а потому я не буду на них долго останавливаться… Замечу лишь, что в последние годы, т. е. около 36-го года, братья с особенным воодушевлением рассказывали про своего учителя русского языка, он просто сделался их идолом, так как на каждом шагу был ими вспоминаем. Вероятно, это был учитель незаурядный… вроде нашего почтенного отца дьякона. Братья отзывались о нем не только как о хорошем учителе, но в некотором отношении как о джентльмене. Очень жаль, что я не помню теперь его фамилии…».