Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 09

А. Л.:Если бы так… Но за добрые слова спасибо, друг. В свою очередь, желаю тебе лично и твоему (и моему тоже!) любимому журналу новых дерзостных творческих взлётов, неколебимого стояния на позициях патриотизма. Спасибо!

Важным «срезом» рационального сознания является способность предвидеть состояние и поведение важных для нас систем и окружающей среды. Чтобы предвидеть, необходимо вспоминать — что было, что обещалось, что делалось и к чему пришли. Подрыв способности к рефлексии влечет за собой и утрату навыков проекции , то есть предвидения будущих последствий наших нынешних решений.

Эффективным бывает такое проектирование, в котором мы критически осваиваем уроки прошлого, собираем и перерабатываем максимально достоверную информацию о настоящем и тенденциях его изменения, учитываем наличие реально доступных нам средств, все непреодолимые ограничения, зоны неустранимой неопределенности — и соединяем творчество в изобретении новых подходов с хладнокровной оценкой всех альтернатив.

Когда система этих взаимосвязанных интеллектуальных и вообще духовных операций иссыхает и деградирует, то резко сужается «горизонт будущего», подавляется творчество, а набор альтернатив стягивается в точку — их не остается. Рациональное сознание вырождается в идею-фикс: иного не дано ! Проектирование заменяется имитацией . К имитации склоняются культуры, оказавшиеся неспособными ответить на вызов времени, и это служит признаком упадка и часто принимает карикатурные формы. Так вожди гавайских племен при контактах с европейцами обзавелись швейными машинками, в которых видели символ могущества — и эти машинки красовались перед входом в их шалаши, приходя в негодность после первого дождя. Точно так же российские реформаторы ввели в наших городах английскую должность мэра, французскую должность префекта, а в Москве и немецкую должность статс-секретаря. Знай наших, мы недаром стали членом «восьмерки»!

Нашим реформаторам присуще представление о государстве как о машине, которую можно построить по хорошему чертежу. Им, например, очень нравится «западный» чертеж — двухпартийная система с присущими ей «сдержками и противовесами». В. В. Путин говорит (по телефону 18 декабря 2003 г.): «Мы недавно совсем приняли Закон о политических партиях, только что состоялись выборы в парламент. У нас в новейшей истории создалась уникальная ситуация, при которой мы можем создать действительно действенную многопартийную систему с мощным правым центром, с левым центром в виде, скажем, социал-демократической идеи с их сторонниками и союзниками по обоим флангам».

Здесь соединяется гипостазирование (вера в «закон») с атрофией исторической памяти. Не было никогда в России такой возможности, а теперь «приняли закон» — и такую уникальную в новейшей истории возможность имеем, «можем создать», как на Западе. И неважно, что почему-то никак не удается устроить левый центр «в виде, скажем, социал-демократической идеи», как ни пытались Горбачев, Рыбкин, Селезнев и даже Фонд Эберта. Да, кстати, и с «мощным правым центром» не выходит: хоть «Наш дом» учреди, хоть «Единую Россию» — получается номенклатурная партия власти, ухудшенная версия КПСС.

Этот взгляд В. В. Путина — плод механицизма и устранения рефлексии из перечня операций мышления. Он проникнут уверенностью в том, что и люди, и общество, и государство подобны механизмам, которые действуют по заданным программам. В основе такого взгляда лежит представление о человеке как об атоме (индивиде). Эти атомы собираются в классы, интересы классов представляют партии, которые конкурируют между собой на политическом рынке за голоса избирателей. Элементарная ячейка этого рынка — купля-продажа «голоса» индивида.

В России общество и государство «собирались» по совсем другой про-грамме. Человек — не атом, не индивид, а соборная личность . Люди включены в разные общины, в которых и реализуют разные свои ипостаси, а все вместе соединены в народ . Народ, в отличие от гражданского общества, обладает надличностными разумом, совестью и исторической памятью («род накладывается на род»). Государство строится не логически , как машина, а исторически — в соответствии с народной памятью и совестью, а не голосованием индивидов или депутатов.

Опыт ХХ века в России показал, что попытка «логически» построить государственность, как машину, имитируя западный образец, терпит неудачу. Так, после февраля 1917 г. никто не принял всерьез либеральный проект кадетов, верх взяла исторически сложившаяся форма крестьянской и военной демократии — Советы, в которых по-новому преломились принципы и самодержавия, и народности. Общество переросло советскую политическую систему, но и сейчас попытка искусственного копирования «двухпартийной машины» не удастся. Эта либеральная доктрина неадекватна нашей культуре и историческому опыту.