Диана Кизис - Ищу классного парня

– Возможно, твоя несамодостаточность возникла еще в детстве, когда ты боролась с Одри зато, чтобы стать любимой дочерью, но проиграла.

Мои глаза расширились.

– Ой, только не надо сразу занимать оборонительную позицию. Я же не говорю, что ты в этом виновата. Сконцентрируйся на том, что ты будешь делать дальше. Тебе нужно разобраться со всем этим. Оседлать… – Одной рукой Нина подняла рогалик, а другой – нож, испачканный сливочным сыром. – Коня. И помни, – она вновь положила локти на стол, – от печали до потакания собственным слабостям всего один шаг.

Вот оно, самое ужасное унижение в моей жизни: Рождество я встретила в полном одиночестве. Кики предлагала мне сходить куда-нибудь вместе, но я предоставила ее (и Кертиса) самой себе, настояв на том, что весь вечер хочу посвятить просмотру фильмов со счастливым концом – «Мальчик знакомится с девочкой, и к наступлению праздников они уже вместе» – и объятиям на диване с котом, если он это выдержит.

Возможно, мне и удалось бы мужественно пережить Самый мучительный вечер на свете, когда компанию мне составляла одна лишь Мег Райан, не открой я бутылку дешевого шампанского. Я купила его в винном магазине. Первый бокал прошел незаметно, второй я выпила, даже не поняв этого, а вот третий и четвертый вызвали невыносимую грусть, которая нахлынула на меня волнами. Мерцающие гирлянды у входной двери навевали тоску, рождественские подарки, которые я еще не успела убрать, мерцали на кухонном столе злобным, обвиняющим блеском. Пустые коробки из-под пиццы, сваленные в кучу около двери, взывали ко мне: «Разве ты не видишь, насколько убого твое положение?»

Чтобы разрядить обстановку, я включила новости. Там шел репортаж о страшном снегопаде в Кливленде. По «Би-ролл» показывали, как экскаваторами разгребают снег вокруг симпатичных кирпичных домиков и увозят его на грузовиках, которые еле-еле ползут по скользким улицам. «Так вот откуда Макс», – подумала я. Я представила, как он, в тяжелой куртке с капюшоном, пьет какао, лепит снежки и кидает их в какую-то девушку, с которой познакомился на рождественской вечеринке. И она, возможно, полезет к нему целоваться, когда вся тусовка переместится на Таймс-сквер. Вдруг я поняла, что никогда не познакомлюсь с матерью Макса. Или с его отцом. Раньше я мечтала о том дне, когда он привезет меня к себе домой и представит родителям. Нет, это никогда не произойдет.

Я, конечно, не говорю, что весь вечер ревела, лежа на полу в халате, и стонала: «За что, Макс, за что?» Но я и не буду утверждать, что этого не было.

Они манипулировали мною. Кики. Нина. Моя мама. Моя сестра. Они манипулировали мною, настаивая, чтобы я наконец устроила свою личную жизнь. Но если бы их интересовало мое мнение, они бы знали, что я не считаю нужным устраивать личную жизнь. Я просто хочу вернуть личную жизнь. Я хочу вернуть Макса.

Ну конечно, Финли здесь был ни при чем. То есть он даже не знал меня тогда. Но все это так меня раздражало. Весь вечер он открывал передо мной двери. Заказывал изысканные блюда. Наливал вино в бокалы. Был чрезвычайно внимателен. А я пила, курила, хмурилась и вообще не обращала на него внимания. Прикидывалась, что не понимаю, к чему он клонит.

Финли был лучшим другом Кертиса. В один прекрасный день, в разгар моей депрессии из-за Макса, мне позвонила Кики. Она была в приподнятом настроении из-за того, что новый друг Кертиса, который продюсировал на Эм-ти-ви «Роковое голосование» и «Весеннюю лихорадку», а также другие суперинтересные программы, посвященные особым мероприятиям, переезжает из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Остановить Кики было просто невозможно, и я поняла, что избежать знакомства мне никак не удастся. В ту минуту я как раз играла в «Великого угонщика» на «Плейстейшн-2», поэтому до меня доносились только отрывки фраз, как будто она разговаривала по сотовому телефону и сеть барахлила:

– Отличная работа… Брюнет… Очки!.. Ты должна… Дело в том…

– Просто дай ему мой телефон, – сказала я и извинилась, что не могу больше разговаривать, потому что ложусь спать.

Вот так все и произошло. Я оказалась на свидании с совершенно незнакомым человеком. И это меня ужасно раздражало.

– Ты часто приходишь сюда? – спросил Финли.

Это прозвучало так: «Ты ч-ч-ч-азто прях-ходишь с-с-суда?» Его произношение вызывало у меня жуткое отвращение. Может, таким прононсом он был обязан учебе в Кембридже? Этот факт его биографии выяснился совсем недавно и привел Кики (вместо меня) в телячий восторг.