Оксана Стадник - Теперь ваше имя должно начинаться на Д (общий файл)

По спине пробежались крупные наглые мурашки.

- А как? - стоило определенного труда не вскочить и не отпрянуть в сторону.

Ответа не последовало. Джозеф решил попытаться зайти с другого края.

- А я недавно твою кошечку видел. Она по тебе скучает.

Оперативник замолчал, давая "собеседнице" возможность обдумать его слова.

- Слушай, идем со мной, а?! - жалобно попросил он через несколько секунд.

У него уже сдавали нервы просто сидеть и ждать. Особенно, если учесть, что в это время где-то сражалась его подчиненная, к которой он обещал быстро вернуться, а в "офисе", возможно, уже приступили к своим планам по "исправлению ошибки". Оставаться спокойным в таких условиях было все труднее и труднее.

- В "архипелаге" тебе будет весело, - Джозеф старался звучать бодро, дружелюбно и убедительно. - Там много всего интересного! Куча детей, животных, игрушек! Можно играть хоть целый день!

Джозеф почувствовал, что стало чуть холодней.

- Не бойся! Тебя там постараются вылечить! Там очень добрые и хорошие люди! Для них не имеет значения, как ты выглядишь!

Оперативник начинал паниковать. Если ребенок не согласится с ним пойти, то он просто не представлял, что ему делать. С одной стороны, у него не было времени на долгие и, возможно, бесперспективные уговоры, однако с другой - бросить девочку он тоже не мог. В конце концов, именно он был виноват в том, что с ней произошло. А если уж смотреть в глаза правде, то и во всей этой ситуации с Академией и "архипелагом". Однако если во втором случае Джозеф мало чем мог помочь, то спасение ребенка считал своим главным долгом. Вплоть до: "Я не смогу смотреть на себя в зеркало, если не сделаю этого". Здесь, конечно, он сильно преувеличивал и прекрасно отдавал себе в этом отчет, однако продолжал так думать, потому что эта мысль его очень мотивировала.

Ответа снова не последовало. Джозеф глубоко вздохнул и поднялся.

- Можно я зайду? Ты же не против? - постоял, прислушиваясь к звукам из сарая.

Ярко выраженных возражений не дождался. Сделал маленький шажок в темноту.

- Ты знаешь, это я во всем виноват, - неожиданно для самого себя признался Джозеф, безуспешно напрягая глаза, силясь разглядеть хоть что-нибудь. - Однажды я очень сильно разозлился на твоего Обладателя и захотел сделать ему маленькую гадость. Сделал. Я и представить себе не мог, к чему всё это приведет. Вот. Теперь тебе известна правда. Ненавидишь меня?

Девочка никак не отреагировала. Джозеф решил, что, возможно, она не поняла, о чем он говорил.

- Ты имеешь полное право меня ненавидеть. Я на твоем месте именно так бы, скорее всего, и поступил, - он прошел еще чуть дальше в помещение.

Оперативник очень жалел, что в этот раз у него при себе не было той лампы.

- Пожалуйста! Пошли со мной! - повторил он еще жалобней.

Джозеф чувствовал, что звучал крайне неубедительно. А монолог с саморазоблачением так вообще худшее, что можно было сказать в данной ситуации.

- Я тебя не прошу меня простить. У меня на это хватает совести. За такое не прощают. Просто позволь мне довезти тебя туда, где тебе постараются помочь! Я тебя на доске покатаю. Это весело. На нее встаешь, а потом быстро летишь вперед. Еще можно ускоряться или мотаться из стороны в сторону. Даже выделывать всякие трюки, только я не умею.

Джозеф снова замолчал и беспомощно огляделся. Впереди мутным светлым пятном висело окошко. Потом оно вдруг стало куда четче. Проступила обшивка стен и пустые полки - прежде стоявшие на них банки тоже забрали на благо "архипелага". Мрак таял и рассеивался. Через пару секунд исчез совсем. В домике больше никого не было.

Джозеф шарил взглядом по углам в отчаянной надежде, что девочка всё еще оставалась здесь. Очень быстро убедился, что это не так. Обреченно вздохнул, по привычке откидывая челку со лба. Очень хотелось швырнуть в стену чем-нибудь бьющимся. Как назло ничего такого под рукой не имелось. Стиснув зубы, злой на самого себя и мироздание, он развернулся и зашагал к выходу. Что ж... По крайней мере, попытался. Теперь надо возвращаться к Дейдаре и посильно ей помогать в сражении. Самобичевание можно отложить до лучших времен.

Вышел на крыльцо. Окинул раскуроченный и уже дважды оскверненный огородик Джастина прощальным взором. Тряхнул головой, побрел к выходу и... получил по затылку комом земли. Недоуменно обернулся и поймал второй снаряд грудью. Удивленно поднял взгляд.

Возле одного из яблоневых пней стояла маленькая чумазая растрепанная девочка. От ее глаз к подбородку тянулись полосы черных слез. Губы были плотно сжаты в гримасе обиды и готовности зареветь во весь голос. Она прижимала к себе существенно подурневшую и обтрепавшуюся за это время куклу - способность разрушать "острова" не сделала исключения и для игрушки. Та выглядела так, будто ее кто-то заботливо искупал в кислоте. Убедившись, что ее заметили, девочка наклонилась, подобрала очередной ком почвы и со всех сил швырнула его в Джозефа. А потом еще и еще. Тот даже не пытался уклоняться. Затем ребенок потерял равновесие и шлепнулся на землю. Обиженно зыркнул на объект обстрела, всхлипнул и заревел, утыкаясь в волосы некогда прекрасной куклы. От этого та мгновенно потемнела, потрескалась и рассыпалась черной трухой. Девочка заплакала еще надрывнее, обнимая саму себя за плечи и прижимаясь лицом к коленям.