Ольга Коренева - Белая ласточка

— А жена?

— Что жена? Жена как жена... Говорит, освоила эту науку. Еще и на продажу кое-что шло.

— Вот как!

— Нет, их можно понять, Свет! Времена были трудноватые, еще, кажется, пайки были, карточки. Семья... Люди нуждались...

— Ну уж! Будет тебе военный, да еще хозяйственник, нуждаться. Она-то всегда ела от пуза. Вон какая бомбочка!

— Э, нет! — оживился Виктор. — Это — мой ближайший сосед, и я знаю о нем все. Она в юности страшно худющей была. Щепка! А он решил: «Не беда, откормлю...»

— Ка-ак? — Света далее остановилась. Глянула на Виктора и расхохоталась. — Откорм — это мне знакомо. Дома я гусей откармливала. Объедками. Специальная лоханка стояла во дворе...

— Ну понятно, не перебивай! — заторопился Виктор. — Ясно, у вас там отары... Нет, но он в самом деле маме рассказывал, как задумал жениться на студентке, как она голодала и была очень уж тощей... Сначала даже боялся... Он вообще-то человек хороший, Дмитрий Дмитриевич. Жалко стало девушку. Он ведь жил получше, как офицер.

— И стал прикидывать, — перебила Света. - Стоит ли, мол, или не стоит такую тощую в жены брать? Потянет ли?

— Ну, что ты, не такой уж он расчетливый... Мужик он славный.

— Нет, уж позволь! — возмутилась Света. — Он — все рассчитал! Расчетливый. Сначала, как ты сам сказал, он сомневался: справится ли? Хозяйство ведь, то, се, да еще кружева нужны...

— Света!

— И решил все же рискнуть. Смелый! Решил — взять, но — сначала откормить...

— Ну ладно. Я вижу, Свет, ты завелась. Да бог с ним! — снисходительно отмахнулся Виктор. — Какое нам до него дело, в конце концов...

— И опыт удался. В чем мы только что убедились. Сто десять килограммов живого веса. Мясо выше средней упитанности... А я толстеть не хочу! — воскликнула Света.

Выдернув локоть из-под руки Виктора, она чуть не бегом бросилась к остановке троллейбуса — как раз подходил ее номер.

— Светка, да постой, подождем следующего! — крикнул Виктор вдогонку.

Но Света, не оглядываясь, вскочила в троллейбус и уехала.

В отделе сегодня на редкость пусто. Зинаида в отпуске, Виктор летает по этажам — готовится к отъезду. В помещении только Света... Правда, заглянула Юлька, повела носиком: нет ли чаепития? Ну, мышка еще забежит, своей крошки не упустит.

«А что, — подумалось Свете, — и в самом деле перекусить бы надо. Уже пора... — На эту тему Света размышляла не раз. — Почему это на работе всегда так хочется есть? От нечего делать, что ли? Вот дома или в институте — не так. А здесь только придешь, только разложишься, уже—«курсак пустой», лопать хочется... И все кидаются есть и пить. Любопытно было бы глянуть — в этот самый миг, часов в одиннадцать — во все отсеки министерства зараз. Сделать как бы продольный срез учреждения... И что открылось бы взору очевидца? Всюду, на каждом этаже, в каждой комнате рядовые сотрудники дружно гоняют чаи».

На часах полдвенадцатого. «Что ж, приступим», — сказала Света в пустоту комнаты, понимая, что в этот момент она не одинока. Дело недолгое: с нижней полки канцелярского шкафа достала чашки, ложечки, соломенную плетенку — под бутерброды. Чашек надо побольше! Ведь стоит начать трапезу — знала уже Света, — как из соседних помещений непременно сползутся — и именно к ней, к Свете — неохваченные в своих коллективах одиночки. Ну, конечно, надо обслужить и свое непосредственное начальство, Виктора Векшина, оно давно уже благосклонно санкционировало эту ее роль: кормить и поить себя чаем с бутербродами, раз ей, Свете, так это нравится. Виктор, помнится, так и сказал:

— Света, ты, я вижу, любишь хозяйничать? Похвально, хвалю! Впрочем, узбекские девушки так уж воспитаны... Так что продолжай вековую традицию, пои нас чаем...

— Света просто добрая и хорошая, — осадила его Зинаида. — Она заботливая и серьезная девушка, а вы все шантрапа.

— Угу! — прожевывая бутерброд с семгой, поддакивал Виктор. — Мы шантрапа, а она лучше всех нас. Согласен!

И подхватывал бумаги, не допив свой чай, шел на вызов к шефу. Оттуда, подмигивая девушкам и подхватив на ходу еще бутерброд, — на третий этаж, к замминистра... Все же Свете удавалось его подзаправить раз-другой горячим чаем — еще до обеда; ведь (верно сказано Зинаидой) «у нашего шефа порой и не пообедаешь за день, дел — вот так...».

Так бывало часто, почти всегда. Но сегодня день какой-то особенный, никого нет... Ну и хорошо, что нет никого, тихо пока...

Света выложила в плетенку и на широкую тарелку сырки, булочки, пару бутербродов с семгой — из спецбуфета на третьем — для Виктора; ему сегодня наверняка не пообедать. Несколько груш и крупных южных яблок — мамины дары из кишлака. Включила электрический чайник, и пошла в туалет сполоснуть целлофановые пакеты. В конце коридора увидела Виктора. Но не окликнула, не стала с ним говорить на ходу. После вчерашнего — неприятный осадок какой-то на душе, после всей этой болтовни на улице, спора...