Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 2.

Чуть позже ему стало не хватать маминых и папиных аплодисментов, и он уговаривал Анну пригласить к ним соседей, или самим пойти по соседским квартирам — "на гастлоли"! Александр ухохатывался, рассказывая своим сослуживцам, какие неожиданные способности открываются у его сына, но Анне было не до смеха. Она теперь всё больше и больше вглядывалась в лицо ребёнка, которое и так знала до мельчайшей чёрточки, пытаясь найти в нём хоть малейшее сходство с мужем. В то же самое время она ужасно боялась найти в нём совсем другие черты…

К счастью, Дима ничем не напоминал Виталия, и это немного успокаивало Анюту. Вместе с тем открывающиеся таланты ребёнка не давали покоя — мать Виталия была актрисой, очень хорошо пела и играла на музыкальных инструментах.

А, вдруг, Димкин отец вовсе не Саша?.. Да, у него отцовская улыбка, и это пятно… Но кто знает?! Когда-то Виталий привлёк внимание Анюты тем, что чем-то напоминал её собственного отца, а, значит, в общих с ней чертах могут прятаться и черты Виталия…

"Нет… это невозможно… Дима — Сашин сын, сомнений быть не может".

И, всё-таки, за убеждённостью нет-нет, да проскальзывали сомнения… сомнения и страх, что всё это может оказаться правдой.

Иногда эти сомнения оседали на дно души, иногда накатывали волной… Аня гнала их от себя, глядя, как сын и муж улыбаются ей одинаково… Но сомнения всё равно возвращались, принося с собой мучительные воспоминания.

— Мама, ты ещё не ложишься? — сын заглянул в кухню.

— Сейчас, помою посуду, и лягу. А что? Ты чего-нибудь хочешь?

— Нет, — усевшись за столом, Дима положил перед собой локти и поднял на мать синий взгляд, — я хотел спросить…

— Спрашивай, — отвернувшись от раковины, Анна улыбнулась сыну.

— Мы всегда будем жить в одной комнате?

— Пока не знаю… — женщина слегка замялась, — Но надеюсь, что нет. А что?

— Да так… ничего… просто я хотел попросить, чтобы вы подарили мне на день рождения пианино.

— Пианино? — Анна задумчиво вытерла руки кухонным полотенцем, — ты знаешь, я уже думала об этом…

Пианино было давней мечтой сына, но исполнить её за все годы так и не удалось — сначала Дима был слишком маленьким, а потом у его родителей элементарно не было денег на такую серьёзную покупку.

Единственное, что они могли сделать для развивающегося музыкального таланта сына, это договариваться о частных уроках с преподавателями музыки в тех школах, где до этого работала Анна. И лишь на предыдущем месте жительства Димка, наконец-то, поступил в настоящую музыкальную школу. Теперь же обучение должно было продолжиться здесь, в новом городе, и инструмент, действительно, был необходим. Все его преподаватели в один голос твердили, что у мальчика уникальные музыкальные способности, абсолютный слух и хорошие вокальные данные. И, если с вокалом пока приходилось подождать — по причине ломки голоса, то с остальные таланты нужно было серьёзно развивать уже сейчас.

— Но здесь его будет некуда поставить… Да?.. — сын смотрел вопросительно, но с надеждой на отрицательный ответ.

— Ничего, — кивнула Анна, — куда-нибудь поставим. Завтра я поговорю с папой, мы посмотрим по деньгам… Возможно, что не будем ждать твоего дня рождения.

— Правда?! — глаза сына засветились радостью, — Мам, спасибо!..

— Пока не за что, — Аня обняла сидящего на стуле мальчика и поцеловала в тёмно-русую макушку, — главное, чтобы ты не забросил потом занятия.

— Ты что, мама! — Димка аж вытаращил глаза, — Я не заброшу! У меня же… подожди, я сейчас…

Выскочив из кухни, сын тут же вернулся со школьным ранцем в руках. Поставив его на стол, достал из недр нотную тетрадь, открыл и положил перед матерью.

— Что это? — Анна удивлённо рассматривала испещрённый знаками нотный стан, — Баллада…

— Да, это баллада… — Дима торопливо листал тетрадь, каждая страница которой была исписана нотами, — И вот — ещё… и ещё… Это мои баллады…

— Подожди… — удивление сменилось на откровенное изумление, — Это что… твои баллады?!

— Да, — сын с готовностью кивнул, — мои.

— Когда ты успел… А, главное, где?!

— Я ещё там… в прежней музыкалке… Вообще я давно их сочинил, но репетировать стал недавно, и ноты записал недавно. Павел Николаевич посмотрел, сказал, что талантливо…

— Павел Николаевич… — от изумления Анна сразу не могла вспомнить, кто такой Павел Николаевич, — Ах, да… это твой преподаватель…

— Да, — Дима снова охотно кивнул, — ты его видела… Я ему сыграл, он послушал, сказал, что хорошо, и ещё не мог поверить, что я раньше сам изучал музыку… Я вам пока ничего не говорил… Хотел сыграть на новом пианино… ну, если бы вы мне его купили…