Валерий Бочков: К югу от Вирджинии

В зале сдержанно зашумели, кто-то засмеялся.

– Ну да, вот и я о том же, – улыбнулся директор. – Сначала пожар, потом град! Но вот о чем я подумал – ведь и то и другое от Бога. Ведь все на земле и в небе от Бога, без Его ведома и волос не упадет. Ведь так?

Слушатели согласно закивали, заерзали, кто-то уронил то ли зонт, то ли клюку на пол.

– Но откуда тогда зло? Ведь Бог добрый, не будет же Он нарочно творить зло? Бог есть высочайшее Добро, абсолютное Добро, ведь так?

Прихожане примолкли.

– Откуда это, если все это создал Бог. Большее и высочайшее Добро создало добро меньшее, но и Творец и тварь – добры. Откуда же зло? Не злой ли была та материя, из которой Он творил?

Директор сделал паузу, Полина услышала, как потрескивает фитиль у свечки.

– Он придал ей форму и упорядочил ее, ибо оставил в ней что-то, что не превратил в доброе? Почему это? Или Он был бессилен превратить и изменить ее всю целиком так, чтобы не осталось ничего злого. Он, Всесильный? И наконец, зачем захотел Он творить из нее, а не просто уничтожил ее силой этого же самого всемогущества?

Директор поглядел наверх, словно оттуда могли ответить.

– Или она могла существовать и против Его воли? А если она была вечна, зачем позволил Он ей пребывать в таком состоянии бесконечное число времен, и только потом угодно Ему стало что-то из нее создать? А если вдруг захотел Он действовать, не лучше ли было Ему, Всемогущему, действовать так, чтобы она исчезла и остался бы Он один, цельная Истина, высшее и бесконечное Добро?

Полине стало душно, она расстегнула куртку, кнопки клацнули, рыжая соседка осуждающе скосила взгляд и закусила губу.

– Я не стану спорить с Блаженным Августином, но, на мой взгляд, все гораздо проще. Проще и логичнее. Бог оставил зло не по недосмотру или лени, зло было намеренно оставлено для нас – людей, тварей Божьих. Зачем? Резонный вопрос. – Галль усмехнулся. – И вот вам логичный ответ.

Он потер ладони, сухой звук шершаво прокатился по церкви.

– Зло оставлено для испытания нас. Я не про искушения и грехи говорю сейчас. Он оставил зло, чтоб посмотреть, как мы с ним будем справляться, сможем ли мы его одолеть… зло это. Ведь Господь не только творец, он еще и воитель. И, создав нас по образу и подобию Своему, Он вдохнул в нас и этот дух, дух борьбы.

Директор говорил громче, он выпрямился, положив крепкие кулаки на крышку пюпитра.

– Если ты видишь зло и ничего не делаешь, то считай, что ты соучастник этого зла! Если зло распускает свои ядовитые цветы в твоем саду, а ты беспечно качаешься в гамаке, то не удивляйся горькому урожаю! Не плачь, не вопрошай Всевышнего: «Как же так, Господи? Ведь я не грешил, молился, за что ж Ты меня караешь?»

Последнюю фразу директор проговорил высоко – картавым потешным голосом, но никто даже не хихикнул.

– А я скажу тебе – за что. – Галль приблизился к микрофону, медленно произнес: – За соучастие.

Христос, грустно склонив голову, смотрел вниз с креста на собравшихся, небо за витражами потемнело, Полине хотелось страшно пить, она облизнула сухие губы. Пауза тянулась бесконечно. Потом директор открыл книгу и начал читать вслух:

– Да погибнут от лица Твоего, Господи, как они и погибают, суесловы и соблазнители, которые, заметив в человеке наличие двух желаний, заявили, что есть в нас две души двух природ: одна добрая, другая злая. Злы же на самом деле они, ибо злы эти их мысли, но и эти люди могут стать добрыми, если постигнут истину и достигнут согласия с истиной.

Галль запнулся.

– А если нет? – Он обвел взглядом прихожан. – Если эти люди не могут стать добрыми? Если они продолжают творить зло, развращать наших детей своим примером. Ведь дети сами еще не в силах отличить сочное яблоко от ядовитой смоквы. Что ж, мы будем стоять в стороне и наблюдать, как гибнут наши дети? Не схватим за руку мерзавца, убаюканные ложным христианским миролюбием и всепрощением?

Директор сделал паузу, угрожающе поднял кулак:

– Или…

– Схватим за руку! – буркнул бас.

– Раздавим гадину! – звонко раздалось из первых рядов. Полине показалось, что она узнала голос Хильды.

Галль стукнул кулаком по пюпитру:

– Да! Раздавим!

Прихожане одобрительно загалдели, поднялся шум. Директор, улыбаясь, терпеливо ждал. Потом кивнул кому-то в сторону, тихо, словно крадучись, вступил орган. Галль приблизился к микрофону:

– Царь Небесный, Утешитель, – он заговорил тихим взволнованным голосом, – Дух Истины, везде пребывающий и все наполняющий… – директор остановился, поощрительно кивнул вниз. – Ну?