Валерий Бочков - К югу от Вирджинии

Полина молча смотрела ему в глаза.

– Просто исчезла, – повторил он.

Прогремел звонок, директор вздрогнул, эхо затихло где-то в пустых коридорах наверху. В школьном дворе кто-то лупил мячом в стену, настырный резиновый звук раздавался с почти идеально равными интервалами. Герхард рассеянно посмотрел на Полину, кивнул и медленно побрел к себе.

Вернувшись домой, Полина решила разобрать елку, нужно было чем-то занять себя, не думать. Она осторожно снимала скользкие шары, укладывала их в коробку, сухие иголки кололи пальцы, шуршали и осыпались, на полу постепенно образовался круг из сухой хвои.

Голая елка с обрывками мишуры и серпантина выглядела жалко, всего за неделю из маленького чуда она превратилась в заурядный мусор. Полина вздохнула, ухватилась за ствол, вытащила дерево на улицу. Воткнув его между мусорных баков, она вернулась в гостиную, принялась подметать. Иголки застревали между паркетин, Полина ползала на коленях, упрямо решив вымести все до одной. Это почти удалось. Потом спустилась вниз, бережно неся перед собой совок с горкой хвои. Ссыпала в мусорное ведро. Пустила воду, вытирая руки полотенцем, она повернулась и увидела на столе мертвую птицу. Это был робин, красногрудый, чуть больше воробья, такие часто залетали к ней сад. У птицы не было головы.

Полина застыла, сделала неуверенный шаг. Голова была срезана чисто, словно бритвой. На пластик кухонного стола натекла лужица, она уже подсохла и напоминала пролитое малиновое варенье.

Комкая полотенце, Полина оглянулась, посмотрела вверх на лестницу, потом на дверь, ведущую в сад. Расправила полотенце и накрыла птицу. Бесшумно открыла ящик, вытащила длинный хлебный нож. Выставив вперед лезвие, крадучись дошла до двери, стекло было цело, замок закрыт. В саду не было никого.

Она прислушалась. Не опуская ножа, пошла по лестнице. Оглядела гостиную, комната вдруг показалась чужой, враждебной. Из приоткрытого стенного шкафа выглядывал чей-то рукав. Полина отвела руку с ножом, распахнула дверь – это была ее куртка. Она прерывисто вдохнула, надо идти наверх, в спальню. Ей показалось, что она просто физически не сможет заставить себя сделать это.

Осмотрела гостиную: веник на полу, коробка с елочными украшениями, Полина даже заглянула за диван, хотя там могла спрятаться лишь кошка. Проверила входную дверь – заперта. От напряжения рука затекла. Полина потрясла кистью, снова сжала горячую рукоятку, обреченно взглянув наверх, медленно пошла по лестнице. Каждая ступенька, как пытка. Поднявшись, собралась с духом, распахнула дверь в спальню – никого. Оставалась ванная.

В ванной тоже никого не оказалось. Полина быстро сбежала в гостиную, выглянула в окно. Улица была пуста.

Майор выслушал ее, не перебивая, лишь хмурясь и задумчиво стряхивая пепел указательным пальцем в чашку с остатками чая, от никотина ноготь пожелтел и напоминал коготь. Полина закончила и замолчала.

– Новые замки, – старик прокашлялся. – Это не обсуждается.

– А полиция? – Полина удивленно посмотрела на него. – Это ж криминал! – Она ткнула пальцем в разбитое окно. – За это срок дают! Это как минимум хулиганство!

Тед пожал плечами, уронил окурок в чашку, тот зашипел и пустил струйку дыма.

– А у меня так вообще, – Полина вскочила, взмахнула руками, прошла быстро до двери и обратно. – У меня вообще – взлом, незаконное проникновение и убийство животных. Надо звонить в полицию!

Тед, крякнув, поднялся, проковылял на кухню. Вернулся со стаканом.

– Остынь, пани. Вот, глотни лучше, а то что-то ты шибко нервная нынче. Нельзя так.

– Не надо! – Полина замотала головой, отстранила руку майора. – Не буду. Спасибо. Нервная!

Тед пожал плечами, сделал глоток. Полина, передумав, взяла стакан, выдохнув, отпила.

– Гадость какая… – она сморщилась, прижав ладошку к носу. На глазах выступили слезы, она шмыгнула носом и уверенно сказала: – Надо звонить в полицию!

Тед исподлобья поглядел на нее, медленно опустился в кресло.

– В полицию? – Он сморщился, вытянул покалеченную ногу. Штанина задралась, выглянул стальной протез с детским резиновым ботинком. Полина отвела взгляд.

– Полиция в Данциге – это шериф Ленц. – Старик ухмыльнулся. – Это и есть местный закон. Не считая судьи Штюрмера, старого маразматика.

– Я не понимаю, видела я этого Ленца. – Полина снова стала ходить по комнате. – Шериф, на гриб похож. Не понимаю, к чему вы клоните!

– Видела она. – Майор покачал головой, вдруг прикрикнул: – Да сядь ты, в конце концов! Мельтешит, понимаешь…