Валерий Бочков - К югу от Вирджинии

Ровно в двенадцать она спускалась вниз, покупала итальянский сандвич, банку колы и шла в Риверсайд Парк. Там она устраивалась на рябой от солнечных пятен траве, открывала Бунина в потертом переплете, лениво жевала, изредка поглядывая на резвых белок, суетливо снующих по деревьям. Иногда любопытный спаниель или терьер подскакивал к ней, тыкался черным носом в ногу, радостно фыркал, здороваясь, и тут же бежал дальше по своим собачьим делам. Сквозь просветы в листве проплывал острый парус яхты или рыжий бок баржи, вода Гудзона не была видна с травы, и Полине казалось, что кто-то тянет эти летние декорации для создания хорошего настроения. Без пяти час Полина снова сидела в своей кладовке на углу Бродвея и Восемьдесят Первой.

В редакции к ней относились по-доброму, но соблюдая дистанцию – всем было известно, что у нее трехмесячный контракт. Бетси не докучала, лишь изредка заглядывала проведать. Полина кивала на коробки, Бетси улыбалась, щурила темно-карие глаза и тихо притворяла за собой дверь. Сортировка подходила к концу, Полине самой хотелось поскорей заняться переводом.

В ту пятницу шел дождь, прогулку в парк пришлось отменить, Полина жевала свой бутерброд в кладовке, соря крошками на клавиатуру. Она бродила по Сети, хотела купить туфли, но передумала, потом нашла вазу венецианского стекла всего за девять долларов, потом залезла в книжное обозрение воскресной «Нью-Йорк таймс», пробежалась по статьям и критике, зашла в список бестселлеров. Тут она застыла и перестала жевать – «Анна Каренина» стояла на четвертом месте по продажам за прошлую неделю. Между «Ватиканским оборотнем» и «Девственницами Кабула». Полина подозрительно перечитала название и имя автора – «Анна Каренина», Лев Толстой. Проглотила кусок, запила колой и пошла в поиск.

Оказалось, дней десять назад Опра Уинфри в своей телепрограмме расплакалась в прямом эфире, рассказывая о катарсисе, который она испытала, закончив вчера ночью читать эту книгу. И что каждая женщина непременно должна, просто обязана прочитать этот роман.

Полина усмехнулась, аудитория, скорее всего, неверно истолковала слово «катарсис». Но факт есть факт – миллионы телезрительниц тут же заказали Толстого. Полина взглянула на стену, с древнего фото грозный старик взирал осуждающе, сунув широкие мужицкие ладони под узкий ремешок и угрожающе выставив бороду. Полина пожала плечами, виновато улыбнулась и развела руками. Потом сдула крошки с клавиатуры, вытерла губы. Смяв салфетки, сунула тугой, пестрый комок в мусорную корзину. Вытянула новую папку.

«Село Федотовка Новопреображенского сельсовета Нижнедуванского района немцы заняли 9 июля 1942 года в четверг в 13.00 часов дня. За время оккупации села с 9 июля 1942 года по 29 января 1943 года угнано мирного населения в Германию на каторжные работы 42 человека. Фашисты зверски издевались над гражданами, грабили их и били. Трех 65-летних стариков Вергуна Гордея Федоровича, Золотарева Андрея Тимофеевича и Рыжика Егора Ивановича запрягли в подводу и заставили подвозить бочкой воду из колодца для немецких лошадей. Старики были не в силах везти бочку с водой, за что были зверски избиты немцами, после чего они долго болели.

Из показаний Проценко Е.И., жительницы села Федотовка».

Полина взяла следующий лист, отложила, вернулась к предыдущему, перечитала. С минуту сидела неподвижно, потом выскочила в коридор, добежала до кабинета Бетси. Постояв с документом в руках перед дверью, медленно вернулась к себе.

– Але, пап, привет! – голос у Полины был запыхавшийся, словно она взбиралась по лестнице. – Не, все окей. Нет, все… Да я говорю, нормально все. Пап, ты не помнишь…

Чарльз Рыжик любил руководить, ему нравилось, когда все под контролем, включая телефонные разговоры.

– Редакция? Нормальная редакция, у меня контракт на три месяца всего… Не знаю… Нет, пока не думала. Да, да, надо искать… Буду… Буду…

Полина беззвучно выругалась, сделала страшные глаза.

– Погоди… Да погоди ты! Я хочу спросить про бабушку.

Чарльз Рыжик наконец перестал говорить.

– Пап, ты не знаешь, где она жила во время войны? Ну там, в России. Верней, в Советском Союзе.

Полина барабанила пальцами по столу, потом ухватила ручку и стала чирикать на листе.

– А где в Белоруссии? Ну, какой город… Или деревня?

Лист покрывался каракулями: треугольниками, квадратами и черной соломой.

– А ты не помнишь, она не говорила про село Федотовка? Или про Нижнедуванский район?