Уильям Сароян - Случайные встречи

Очень редко этот человек начинает искать ошибки в себе самом, но если такое случается, берегитесь — иного сказать не могу, — потому что в таком случае вы имеете дело с человеком, который не просто в депрессии, а в буйной депрессии. И хочет он переделать все и вся: бога, человеческую расу, армян, Сароянов и разные институты власти, как, например, Верховный суд США.

Именно в эту высокую инстанцию однажды написал младший брат моего отца Мигран; или сказал, что написал; или пошел к адвокату, может, к Мануку Хамлару, и попросил этого адвоката написать от его имени. Разве недостаточно человеку быть честным и откровенным, а надо еще потерять веру в себя, без которой и жить-то нельзя на свете?

Вот он и живет, говорит вещи, не имеющие явного смысла, но кажущиеся разумными ему, а может, его ближайшим родственникам, а может, даже Мануку Хамлару, доброй душе, который держал за правило выслушивать всех безумных, особенно членов семьи Сароянов, зная, что они очень не любят обращаться к адвокатам-родственникам — а их в нашей семье было двое: один специализировался на громких криминальных делах, другой — на тихих производственных конфликтах, один — актер и победитель мира, другой — охотник за деньгами и зануда. Выслушав безумного Сарояна, Манук Хамлар обычно говорил нарочно по-английски: «Ваше дело передается на официальное рассмотрение. С вас доллар».

Он-то знал, что ни один больной Сароян не станет еще больше заболевать из-за какого-то доллара, и еще он знал, что тем самым Сароян поверит, что делу действительно дали ход и скоро весь мир узнает о его одиноких мучениях.

А потом, войдя в зал Итальянского банка, построенного в 1917 году, охотник за ошибками скажет его стенам: «В таких делах главное — благородство, и может ли тот, кто не помнит об этом, считать себя подлинным гуманистом?»

Адвокат у себя в кабинете, быть может, и подумает над текстом письма в Верховный суд, так, смеха ради, чтобы на следующий день за завтраком у Мэйфлауера позабавить им коллегу. «Уважаемый Верховный суд. Мой клиент, некий Мигран Сароян, поручил мне сообщить вам, что его ум, обычно твердый, как скала, в последнее время помягчал, и он чувствует, что вы преследуете его мистическим, тайным и гнусным образом. Остановитесь! Искренне ваш Пастабан Пастабанери, что значит Из адвокатов адвокат».

Случайные знакомства — порой самые дорогие сердцу, потому что в короткой дружбе столь четки отправные и конечные точки, что она подобна искусству, чему-то цельному, что нельзя сломать и испортить. А ведь это при продолжительной дружбе неизбежно: в человеке открываешь новые стороны, и то, что принимал за истинное проявление натуры, начинаешь воспринимать по-иному. Характер человека полностью пересматриваешь, и потому в отличие от стабильности, присущей искусству и подобным вещам, в отношениях между людьми вечное движение, постоянные перемены и неожиданности, которые и лучшем случае (если обоим повезет) куда привлекательней и притягательней даже самого искусства, ибо они-то и составляют предмет искусства, они-то постоянно обогащают его и обновляют.

Легкое знакомство, если все идет хорошо, остается в памяти приятной музыкальной фразой, тогда как дружба или дружба, переродившаяся во вражду, скажем так, подобна симфонии, бывает, ее невозможно воспринять, она распадается, звуки становятся невыносимо громкими, она сама становится невыносима.

Знакомства сопутствуют тебе повсюду, особенно в дороге.

В поезде, на пароходе, в автобусе, в самолете непременно встретишь кого-то, кто хочет поведать тебе свою историю, а в ответ услышать твою, и ты по ходу дела меняешься ролями со своим спутником. Если дуэт удался — в конце пути ты прощаешься, а потом вспоминаешь с удовлетворением эту встречу и того, кто неожиданно приобщился к твоей истории и к тебе.

Ну а если тебе повезло и знакомым твоим оказывается хорошенькая девушка или привлекательная женщина, ты можешь, конечно, рискнуть и сделать случайную встречу неслучайной, но тут уж неписаные правила этой игры обязывают каждую из сторон думать о другой стороне не иначе как о воплощении абсолютной чистоты, абсолютной возвышенности, видеть в ней лучшего представителя рода человеческого.

Случай сталкивает вас, совершенных незнакомцев, и вы поверяете друг другу сокровенное, поверяете как самой Истине, или Богу, или Памяти, или Себе, или своим Близким. Вы вовсе не стремитесь еще что-то услышать, подобрать еще материал, который дополнит уже имеющийся, но недостаточно осознанный и потому еще неиспользованный, вы сохраняете свое инкогнито.