Франсиско Голдман - Скажи ее имя

Это было как раз то, над чем мы с Аурой потешались: фольклорный мексиканский алтарь в квартире аспиранта как символ показной принадлежности к национальной культуре. Но теперь соорудить нечто подобное казалось совершенно естественным, платье провисело весь первый год после смерти Ауры и еще долго там оставалось. А я регулярно покупал свежие цветы, ставил их в вазу на полу, зажигал свечи и менял сгоревшие на новые.

Свадебное платье для Ауры сшила мексиканская модельерша, которой принадлежал бутик на Смит-стрит. Мы подружились: ее звали Зойлой, она была родом из Мехикали. В магазине мы обсуждали, как откроем ларек с настоящими лепешками тако, чтобы делать деньги на пьяной голодной молодежи, вываливающей ночью из баров Смит-стрит, и все трое притворялись, будто всерьез собирались взяться за это многообещающее предприятие. Потом Аура обнаружила, что сайт «Дейли Кэнди» назвал пошитые на заказ свадебные платья Зойлы бюджетной альтернативой нарядов от Веры Вонг. Аура побывала на трех или четырех примерках в мансардной студии Зойлы в Нижнем Бруклине и каждый раз возвращалась все более заинтригованной. Забрав готовое платье, поначалу она была разочарована: оно показалось ей более простым, чем она ожидала, и несильно отличающимся от обычных платьев, которые продавались у Зойлы за четверть цены. По сути, это была упрощенная версия наряда мексиканской крестьянки, сшитая из белого хлопка, расширяющаяся оборками книзу, незатейливо украшенная шелковой вышивкой и кружевом.

Но в конце концов Аура решила, что платье ей нравится. Возможно, ему требовалась соответствующая обстановка: алтарь полупустой католической часовни в деревне Атотонилько, антураж старинной миссионерской церкви в окружении кактусов, кустарников и изумрудных оазисов отреставрированной гасиенды, которую мы сняли для свадьбы, под бездной ярко-синего, переходящего в желто-серый мексиканского неба с отарами блуждающих по нему бурлящих облаков. Возможно, тут-то и проявился гений Зойлы, создавшей для Ауры это платье. Словно его долго держали на морозе, оно оживало и мерцало в разряженном воздухе пустынных высоких равнин Центральной Мексики. Превосходный наряд для мексиканской деревенской свадьбы в августе, воплощение девичьей мечты о подвенечном платье. Теперь оно слегка пожелтело, бретельки потемнели от соли и пота, а одна из кружевных лент, опоясывавших платье и переходивших внизу в широкую оборку, была частично оторвана, дыра зияла как пулевое отверстие, а подол был перепачкан и изодран: в длинную праздничную ночь на него наступали, таскали по грязи во время танцев, когда Аура скинула подвенечные туфли и надела танцевальные — нечто среднее между тапочками медсестры и теннисками на платформе в стиле диско семидесятых, — купленные нами в свадебном салоне в Мехико. Какая же изящная вещица это платье! Ночью, благодаря созданной зеркалом иллюзии глубины и отражениям ламп и свечей, обрамленное барочной рамой, словно золотой короной, оно будто бы плыло.

Несмотря на алтарь, а может, как раз отчасти из-за него наша уборщица уволилась. Флор из Оахаки, в данный момент воспитывающая троих детей в Испанском Гарлеме, приходившая убираться раз в две недели, сказала, что ей слишком грустно бывать в нашем доме. В тот последний раз, когда Флор пришла, я видел, как она, преклонив колени, молилась у алтаря, брала и прижимала к губам фотографии Ауры, орошая их слезами и поцелуями. Она повторила обычную фразу, слова Ауры о ее работе, скопировав нотки счастья, звеневшие в голосе: о Флор, вы будто колдуете, а не работаете! Ох, сеньор, сказала Флор, она всегда была такой счастливой, такой полной жизни, такой молодой, такой доброй, она всегда спрашивала про моих детей. Как ей теперь делать свою работу, которая всегда так восхищала Ауру, умоляюще спросила меня Флор, если она все время плачет. Печаль и слезы она унесла домой, к детям, и это было неправильно, так объяснила Флор позже по телефону: нет, сеньор, так больше нельзя, она увольняется. Я не стал нанимать новую уборщицу. Думаю, я надеялся, что она пожалеет меня и придет обратно. В итоге я решил позвонить ей, чтобы уговорить вернуться, но механический голос сообщил, что номер больше не обслуживается. Поразительно, но спустя месяцы после своего ухода она раскаялась, позвонила и — по-видимому, она переехала — оставила на автоответчике новый номер. Но когда я перезвонил, телефон оказался неверным. Наверное, я неправильно его записал, как-никак у меня небольшая дислексия.