Пере Калдерс - Рассказы писателей Каталонии

— Выходи, Иринеу, все разъяснилось, — И оба, не говоря ни слова, пошли в кабинет полковника Рока. Войдя, снова сели в кресла, выпили виски и остались одни, без нежелательных свидетелей, и снова кошка и собака скрестили взгляды, и ни один из противников не опускал глаза.

— Я поговорил с его превосходительством.

— Я каждый день с ним говорю.

— Не перебивай, я не кончил. Я поговорил с Агустинетом, и он все мне разъяснил. Надо сказать, роль свою ты сыграл превосходно. — А Иринеу (кошка) по-прежнему пристально глядел на Рока (собаку), пока тот хвалил его игру, и ни один из них взгляд не отводил, — Ты никогда не готовился к сцене?

— Нет, но у меня всегда хорошо получается то, к чему лежит душа, — и Иринеу в упор посмотрел на собеседника, и вот тут-то полковник Рок на какой-то миг, на ничтожную долю секунды, отвел взгляд — и проиграл игру. Иринеу глубоко вздохнул — Я очень хороший конспиратор: твои люди не сумели найти у меня пистолет, — и, вытащив оружие из потайного кармана, положил его на стол. — Что ж, Рок, теперь, если хочешь, поговорим серьезно.

— А где гарантия, что теперь ты будешь говорить серьезно?

— А где гарантия, что ты опять не засадишь меня за решетку?

— То есть ты сам рискуешь и хочешь меня заставить рисковать?

— Не совсем так, но, в общем, именно этого я и хочу.

— Ну ладно, так о чем речь?

— Все о том же.

— Что ты этим хочешь сказать? — прикинулся простаком полковник Рок.

— Что речь пойдет все о том же. О том, что ты уже знаешь и в чем сомневался, прежде чем принять решение, которое в тот момент показалось тебе самым верным. Ты не думай, что твоим разговором с Агустинетом дело закончено, это не так. Теперь его превосходительство потребует у меня доклада о том, как ты реагировал на мое предложение. И мне придется сказать, — (собравшись с силами, полковник выдержал змеиный взгляд собеседника), — мне придется сказать ему… что ты колебался; что потребовал гарантий успеха, что балансировал на канате, прежде чем решился арестовать меня. И едва ли это понравится Агустинету.

— Но я же могу сказать, — попробовал заупрямиться полковник, — что хотел побольше вытянуть из тебя, собрать побольше материала для обвинения.

— Ну и циник же ты, полковник.

— Считать это оскорблением?

— Нет, я и сам такой же циник, так что, думаю, мы друг друга поймем, верно?

Снова скрестились взгляды, но сеньор Рок уже явно сдавал свои позиции. Зачарованный змеиным взглядом майора Иринеу, он через несколько мгновений сдался:

— Ну говори, что ты хотел сказать.

— Тебя интересует то мое предложение?

— Оно серьезное?

— Ты во мне сомневаешься?

— Да.

— А теперь? — И он направил дуло пистолета в грудь полковника. — Не двигайся и не кричи, на свете только один Рок Служберадс. Теперь ты мне веришь?

— Теперь, пожалуй, верю, дружище, — угодливо улыбнулся полковник, на лбу его выступил пот.

— Ну, вот видишь, как хорошо мы друг друга понимаем! — Иринеу сделал вид, что прячет оружие, и повернулся к Року спиной.

— А если хочешь, арестуй меня снова.

Но полковник остался в кресле. Вытер лоб и сказал:

— Садись, я тебе верю. Я мог бы тебя тут же еще раз арестовать, но ты доверился моему благородству. Садись, поговорим.

Иринеу незаметным ловким движением спрятал пистолет в карман. Блаженно улыбнулся.

— Опасаться почти нечего, — сказал он серьезно. — Те, кто контролируют меня, сами у меня под колпаком.

— Забавное у тебя положение, а?

— Я к нему привык. Так мне нужен твой окончательный ответ.

— Сначала я хочу узнать имена.

— Ты их узнаешь, как только скажешь «да».

— Ну ладно: да.

Полковник Рок Служберадс отпустил своего адъютанта, потому что шел уже третий час, а разговор затягивался.

— Все эти бумаги я подпишу завтра, а сейчас позаботьтесь, чтобы никто меня не беспокоил, это приказ, и позвоните ко мне домой и передайте, что я приду попозже.

— Какие еще будут приказания?

— Разве вам мало?

— Никак нет, сеньор полковник.

— Тогда шагом марш, оставьте нас, мне надо закончить беседу с этим сеньором.

Маркиз дремал, устроившись рядом с газовой печкой. Или делал вид, что дремлет. Никто не мог бы этого подтвердить, потому что в такой поздний час таверна была пуста. Ну если уж быть точным, то не совсем, но Микел считался почти членом семьи, а англичанин, порядком нагрузившись, наигрывал на аккордеоне негритянские спиричуэлс тихонечко, словно вздыхая. Поэтому Роч ничего ему не говорил, пусть себе играет. Да и тоску разгоняет в эту дождливую пору. А ливень все не стихал.