Сергей Кузнецов - Калейдоскоп. Расходные материалы

Раздаются Jingle Bells , навязчивая рождественская трель. Лиза, смущаясь, лезет в сумочку, достает старый айфон, говорит: Аллё, ты почему не спишь?

Значит, мальчик не спит, думает Александр. Наверно, даже хорошо. Ведь если идти куда-то вдвоем – то к ней в номер, она ведь даже намекнула, что собиралась ехать с подругой, номер взяла большой, оказался чуть ли не двухкомнатный, сын, мол, спит отдельно.

Лет десять назад Александр бы с радостью, да. На Ингу похожа и вообще… челочка, губки, глаза эти распахнутые… точно бы не удержался. По молодости был большой ходок. После развода, в тоске и бессоннице, как-то ночью попытался сосчитать, сколько у него было, – сбился со счета и уснул. Несколько раз повторял – сподручней, чем овец считать, лучше любого снотворного.

Может, оно и неправильно, что всех не упомнишь, – но, с другой стороны, с каждой ведь была любовь. Маленькая, но любовь.

Еще пару лет назад он так думал, про любовь. А теперь почему-то вспомнил, как еще до Яниного рождения был с Ингой в Гоа и повстречал там Митю с молодой женой. Инга тогда была та еще оторва, вечно его дразнила, стала строить Мите глазки, потом убежала в ночь, к морю, Митя рванул за ней, и пока они там говорили о чем-то в полосе прибоя, он как раз все с Митиной женой успел… как же ее звали? Совсем вылетело из головы, да и вообще почему-то стыдно вспоминать.

Совсем немножко, но стыдно.

Нет, думает Александр, никуда я с этой Лизой не пойду. Еще по одной – и к себе. Там спит в своей кроватке Яна – маленький белокурый ангел. Небось, раскрылась, как всегда, раскинула руки, разметала волосы по всей подушке… укрою получше – и спать.

Хорошо, что Инга ее со мной отпустила.

Доченька моя. Моя Яна. Вырастет – будет говорить по-немец ки, прощай, русский язык. Станет небось называть своим отцом этого Клауса, будь он неладен.

Александр вздыхает.

– Миша никак не уснет, – говорит Лиза с виноватой улыбкой, – но мы ведь никуда не спешим, правда?

Большие серые глаза смотрят с надеждой. Александр пожимает плечами:

– Да я уже закончил, если честно. К тому же я все это выложил у себя на странице в Интернете. Называется «Крах коммунизма и существование истории» – там всё, что я рассказывал, только подробней.

– Я обязательно прочту, – говорит Лиза, – а вы скажите: как вы думаете, что же все-таки будет дальше? Я имею в виду – с Россией. С Путиным, с этими девочками, с Навальным, со всеми нами? Вам ведь отсюда должно быть видней, правда?

– Я же сказал, – грустно улыбается Александр, – будет то же самое. Всё как в первый раз – и ничего нового.

Миша открывает глаза. За окном – заснеженные склоны далеких гор, прозрачное до синевы альпийское небо. Если выйти на улицу – увидишь пряничные домики с нарисованными человечками в сказочных одеждах, высокие сугробы, следы ночных фейерверков. Увидишь, что наступил 2013 год, новый, ни на что не похожий год, такой же, как все другие, год новых любовей, рождений и смертей, причин и следствий, надежд и разочарований.

Но Миша уже не смотрит за окно – перед ним на прикроватной тумбочке лежат два запакованных в цветную бумагу подарка. Стараясь не разбудить маму, он тихонько разрывает обертку…

Конец света так и не случился.

2012 год прошел.

От волнения мальчик чуть высовывает язык, с усилием открывает книгу – непривычно большую, как у древних волшебников. Он уже умеет читать – не просто разбирать буквы и складывать слова, но читать по-настоящему, как взрослые! – но читать сейчас не будет, только посмотрит картинки.

Ох, никогда таких не видел! Краски яркие-яркие, кажется – фигуры стронутся с мест, побегут со страницы на страницу, перемешаются…

Что там, на картинках?

Диковинные звери – люди-кошки, люди-овцы – красивые и страшные.

Хрустальный корабль на изумрудных волнах, а дальше – чудесный город уходит под воду, а потом – город сияет огнями афиш, неоновый свет, зарницы реклам, а вот и часы, на них без пяти двенадцать – а может, без шести, без семи – так ли важно?

Город, объятый пламенем, город, подернутый дымкой, город, скрытый туманом, неразличимый, словно папиросная бумага намертво прилипла к странице… а вот два рыцаря у запертых ворот высокой башни.

Двери закрыты – и двери распахнуты.

Вот двое сомкнули объятья – а вот отвернулись: все те же… а может, другие?

А вот берег моря, где-то дымится вулкан, впереди – мужчина в смешном, причудливом наряде… что он здесь делает?

Страница шуршит за страницей, и запах бумаги, и краски, и все это – как обещанье.