Михаил Веллер: Карьера в никуда

И хоть бы радость, счастье в этом имели – так ведь тоже нет! Озабочены, насторожены, вечно козни подозревают, угрозы своему положению; тяжело им, хлопотно, невесело.

Делают что хотят? – и вовсе нет! Рабы они своего места, делают только то, что выгодно месту – удержать, чтоб начальство не осердилось, подчиненный не подсидел. За рамки эти жестокие – не вышагнуть!

Почему же не выйти в отставку, не отдохнуть на покое, наслаждаясь плодами долгого труда и праздностью?

Во-первых – не очень-то и дадут. За долгую карьеру врагов много себе нажил, и как власти лишится – за все ему отомстить могут, в клочья разорвать, лишить последнего, в гроб загнать, а семью пустить по миру. Уйти с поста – самому себя зубов лишить, которые нужны нажитое охранять и врагов сдерживать. Затянуло колесо, горят глазами волки, назад хода уже нет.

Во-вторых, нелегко на старости лет резко снижаться в глазах людей, в весе, в образе жизни. Был почет – а тут могут и руки не подать, не узнать бывшие подхалимы. То семье твоей кланялись все – а тут она обделенной себя чувствует, обедневшей, чуть не нищей, униженной.

В-третьих – а ведь никакой другой радости-то в жизни, кроме службы на посту высоком, и не осталось уже! Ведь всю жизнь самого себя к одному-единственному приспосабливал – карьеру делать; этому всем жертвовал, все подчинял, – куда ж теперь деться? Семья чужая, здоровья нет, желания все угасли, повыветрились, – вся-то жизнь в одном-единственном осталась, сосредоточилась: лишняя награда, благодарность начальства, хвала подчиненных, уверяющих тебя в мудрости и величии твоем. Этого последнего лишиться – что ж тогда вообще в жизни останется?..

А самое главное – человек должен стараться делать самое большое, на что он в жизни способен. Это закон жизни. Трудно, как трудно дойти до высот в карьере, еще труднее бывает там удержаться. Все силы, все помыслы на это, всей жизнью своей на это себя натаскивал; это – смысл жизни карьериста.

И это главное, что закон жизни побуждает меня пойти по стезе карьеры. Я себе иллюзий не строю: я в тридцать лет эгоист и нигилист законченный. Ни во что не верю и, кроме собственного блага и удовольствия, ничего не желаю.

Куда ж мне податься, кроме служебной карьеры? Никаких особенных талантов у меня нет, искусства и науки того не дадут, что служба; не торговлей же деньги сколачивать: почет не тот, престиж не тот; да и я много умней, образованней торгашей – чего ж способностям моим зря пропадать?

А настоящая карьера – всех сил, всех способностей требует. И актерских, и памяти, и работоспособности, и внешних данных, и характера, здесь я всего себя приложить смогу.

Зачем? – А зачем все?.. Тогда все бессмысленно. Нищий гений писал картины – а ими услаждаются тупые богачи; где смысл? А в том, что я сказал: максимально прикладывать в жизни все свои силы.

Зачем? Затем, что прозябать в нищете и унижении я далее не могу. Я не имею средств содержать семью, у меня нет приличного платья, я питаюсь тем, от чего отставной инвалид отвернется. Друзья мои вышли наверх и меня не узнают, молодость пропадает впустую, люди, несравненно ниже меня по уму, образованию, душе, – спесиво унижают меня на каждом шагу; я не могу так больше!!

Я страдаю от моего положения, страдание это доставляет постоянную и мучительную боль, боль вызывает злобу на всех: кто выше, потому что я по качествам личности своей лучше их; кто рядом – потому что я не ровня этим мелким сошкам, тупым обывателям; кто ниже – свиньям и рабским созданиям, грубым, пьяным, не желающим ничего, кроме сытого пьянства в своем хлеву.

О, рядом с ними люди карьеры – это герои, сверхчеловеки! Они могущественны, умны, энергичны и приятны в общении! У них довольно ума, чтобы понять лживость и фарисейство морали, смеяться над этими бреднями для бедных дураков. У них довольно силы и энергии работать непрестанно, довольно мужества, чтобы прокладывать себе путь там, где никто никому пощады не дает. У них достаточно бодрости и веселья, чтобы никогда не унывать, не жаловаться, подниматься из падения с улыбкой и снова шагать наверх.

Жизнь – борьба: вот они борются и побеждают.

Где бедняк плачет – человек карьеры стискивает зубы. Где бедняк проклинает – человек карьеры смеется. Где бедняк обвиняет весь мир в своих беда – человек карьеры холодно делает себе урок из своей ошибки. Он знает, что все люди – враги и во всем можно обвинять только себя самого: плохо рассчитал, слабо добивался.

Рядом с бедняком и я сам чувствую, что становлюсь смиреннее, слабее, мельче; рядом с человеком карьеры я словно подзаряжаюсь его энергией, оптимизмом, жестокостью, сознанием достижимости любой цели.