Борис Воробьев - ДЕСЯТЬ БАЛЛОВ ПО БОФОРТУ (Повести и рассказы)

Посмотришь назад — кажется, что проехали не нарты, а проползло на брюхе какое-то неведомое пресмыкающееся. Шестьдесят километров нужно отгрохать сегодня: тридцать до рыбозавода и столько же обратно. Правда, десяток можно выгадать, если махнуть через овраг. Но хрен редьки не слаще: под снегом в овраге полно воды. Провалишься — вымокнешь до пупа… Не дал все-таки доспать шеф. И сон перебил. Такой четкий, выпуклый сон. Интересно, чем бы все кончилось — выкрутился бы он или Побережный влепил бы ему двойку? Ведь надо же присниться такому! Уникальнейший все же продукт серое вещество. Куда там электронной машине! Ту пока запрограммируешь, чокнуться можно, а здесь ничего программировать не надо, все давно заложено. Сегодня, например, он повидал Левку, веснушчатого меланхоличного "Ко-ко", который не раз вытаскивал его, Кирилла, за уши на контрольных и экзаменах. "Ко-ко" Левку прозвали давно, наверное, еще в пятом или шестом классе. "Как будет по-французски петух, скажет нам, — перемазанный чернилами пальчик Вероники Витольдовны описал в воздухе замысловатую кривую и остановился на Левке, — скажет нам Лева Петляков". Левке в это время было не до петухов. Он решал геометрию. Он встал и рассеянно посмотрел перед собой. Мир математических символов еще прочно владел его сознанием. "Лё кок", — шепнули сзади, и этот чуть слышный звук вывел Левку из задумчивости. Он тотчас представил себе голенастого предводителя суетливого куриного племени и, не моргнув глазом, ответил: "Ко-ко". Класс покатился с хохоту, Вероника Витольдовна изумленно раскрыла глаза… Он всегда был немного чудак, этот Левка. У него редкая профессия — он прекрасно делает чучела. Надо будет привезти ему что-нибудь из курильской фауны, какую-нибудь сову.

Сопки расступились, открылась ровная поверхность круглого, как чайное блюдце, озера. На берегу стояло несколько сараев с навесами вдоль стен — собачьи летние "квартиры". Здесь, по рассказам Женьки, собаки жили с июня по октябрь, здесь каюры ловили и вялили для них рыбу, здесь же обучался молодняк.

Обычно, когда Кирилл ездил с Женькой, они устраивали у сараев перекур. Но сегодня Кирилл не хотел здесь останавливаться: пустые, молчаливые сараи не вызывали у него приятных чувств. Что-то кладбищенское — тоскливое и неживое — было в самом виде этих временных строений, в посвисте ветра, врывавшегося в зиявшие темнотой щели в стенах, в шелесте прошлогоднего тростника на берегу. Казалось, стоит только остановиться, и сараи заскрипят ржавыми петлями, распахнут свои двери, и из них полезет на свет божий всякая нечисть, которая затаилась в темных углах, под полом и крышами — везде.

Ытхана, вознамерившегося по привычке свернуть к сараям., Кирилл послал окриком вперед, и упряжка пронеслась мимо навевавшего тоску места.

Быстро светало. Собаки, до той поры казавшиеся темной однородной массой, были видны теперь по отдельности; различимее стала и дорога, и Кирилл уже не напрягал глаза, чтобы определить, яма впереди или просто густая тень. Предоставив собакам возможность бежать как им хочется, Кирилл поудобнее расположился на нартах и стал дожидаться того момента, когда нужно будет скомандовать собакам поворот. Он уже решил, что поедет берегом. В овраге и в самом деле можно было застрять, а путь по берегу, хотя и был длиннее, избавлял от всяких случайностей. Там был только тягун, правда, большой, но всего лишь тягун. Одолеть его — и шпарь под горку чуть не до самого завода. Красота! Нарты катятся так, что обгоняют собак, и те, чтобы не попасть под полозья, сами отпрыгивают в сторону и освобождают дорогу. А какая не успеет, та иной раз прямо в нарты вскочит, а то и вовсе из алыка вывернется. Чаще всего коренникам достается, потому-то они, как спуск, то и дело оглядываются и даже бегут боком.

Мелькнула бесшумная тень, пролетела белая полярная сова. Раскинув в стороны крылья, она как бы подпрыгнула в воздухе и опустилась на кочку. И сразу слилась с ней. Так и будет сидеть весь день. Сорвется иногда, схватит зазевавшуюся мышь или горностая и опять усядется. А говорят, что совы не видят днем. Видят, и еще как видят!

Кирилл вспомнил свое намерение привезти Левке сову. Пожалуй, если постараться, они с Женькой могут сделать неплохое чучело. И Левка был бы рад, но почему-то не хочется доставать винтовку и ни за что ни про что убивать красивую птицу. Охотником, наверное, нужно родиться. Да и какая это охота — грохнуть сидящую на кочке сову? Она даже не знает о том, что ее могут грохнуть, думает: бегут собаки, ну и пусть себе бегут. Вот если встать сейчас самому, совушка испарится в минуту, метнется и пойдет на бреющем, виляя из стороны в сторону, как бумажный змей.